Дескать, он – нищий, бродяга. Еще ребенком его подбросили в лукошке к детскому дому. «коля чепоков кумандинец помогите родился в январе». Что еще сказать о хорошем человеке?
Номера нам с Алексом достались необычные. Чуть не треть каждого занимали скальные выступы, на которые, собственно, было посажено здание. Это же Алтай, не Европа, где экономят каждую пядь. В холле, кстати, висела еще одна, третья, копия ископаемой принцессы. «Такой край, – покачал головой Анар. – Шаман мне так и накамлал, вот умру на руках принцессы».
Мне показалось, Анар говорил именно о принцессе Укока.
То, что она умерла много столетий назад, его ничуть не смущало. Он не находил данную информацию противоречивой.
Вот я и думал ночью.
Два хороших человека собираются написать веселую книгу.
Они берут ноутбуки, едут в аэропорт и вдруг оказываются на Чемале.
А другой хороший человек Анар, благородно поддерживая всех своих бывших жен, мечтает о принцессе (покойной), на руках которой умрет.
Река шумела за окном. От скалы несло мягким холодком, лепешки белых лишайников светились в сумерках, как пролитая сметана. Сон, наконец, пришел ровный, тихий, но утром – тук, тук – очнулся мобильник. Женский голос, незнакомый, невообразимо далекий, спросил: «У тебя жарко?»
Я ответил: «Да нет».
«Она уже здесь?»
Я спросил: «Винтовка?»
Связь сразу прервалась. Номер не определился, это меня окончательно разбудило.
Накинув халат, я вышел на деревянный балкон. Вряд ли меня спрашивали о винтовке, случайное соединение, так часто бывает. Я потянулся. Небо на востоке розовело. Таким я его не видел с весны. Каменноугольная ночь на глазах рассеивалась, обгладывала внизу камни вода – изумрудно-черная в тени, хищно поблескивала под фонарями. Над горами громоздились первые облака. Они не затягивали небо, как над Новосибирском; белоснежные, медленно плыли на запад. Из окна соседнего номера (номер Алекса) сквозняком выдуло занавеску.
«Хотите добрый совет?»
Я обернулся и увидел на мансарде молодого человека лет двадцати пяти.
Костюмчик в плохо различимую елочку, глаза синие, такие ничем не пригасишь.
«Включите телевизор!» – «А кто там?» – «Буковский!»
Я послушно вернулся в номер.
Оказывается, зловредные ученые из NASA давно намереваются изменить орбиту Земли, теперь это всем известно, – так комментировал последние происшествия известный журналюга Буковский. Этих не в меру ученых ребят из NASA беспокоит глобальное потепление. Нас, россиян, например, глобальное потепление тоже беспокоит, но мы ребята ушлые, мы у тех же америкашек купим дешевые кондиционеры и установим в своих уютных землянках, а вот америкашкам неймется – намереваются чуть ли не изменить орбиту Земли. Сперва довели всех до мирового финансового кризиса, а теперь решили тряхнуть Землю. Мало им Луны. Похоже, денежек не хватает на бонусы ворюгам-банкирам.
ТРИ КОЛОНКИ НЕКРОЛОГОВ
Лучшими у Буковского получились первые три некролога.
«…удачливый характер не помешал Игорю Леонидовичу оказаться на борту европейского парома «Сантор», затонувшего в Ла-Манше. Снимки водолазов показали, что судно легло на дно левым бортом и погрузилось в почти пятиметровый слой ила. Когда в борту вырезали дыру, с огромным пузырем воздуха выбросило на поверхность тело Игоря Леонидовича…»
«…госпожа Бабурина баллотировалась в депутаты от «лиги тихих», и даже ее помощники не ожидали, что она возглавит стихийную демонстрацию в защиту сексуальных меньшинств Калининского района. Творческий диапазон госпожи Бабуриной слишком быстро заполнил реальную нишу ее нравственного влияния, можно сказать, госпожа Бабурина не знала ни сна, ни отдыха. Отсюда ее преждевременная смерть от дизентерии – на почве общего истощения организма, надорванного нервным стрессом и тяжелой, на износ работой…»
«…холодная логика, острый ум, деловое чутье позволили Ивану Георгиевичу почти три года продержаться в условиях почти полного политического вакуума. Даже потеряв работу, он не упал духом – красил заводские заборы, чинил сапоги, собирал листья в ботсаду на окраине Новосибирска…»
Номер «Ежедневника» с колонками некрологов вышел в воскресенье.
А утром в понедельник Буковский сидел в кабинете главного редактора.
– А вы не преувеличили достоинств Игоря Леонидовича? – Голос главного звучал чуть хрипловато, наверное, от скрываемого волнения. – На европейском пароме Игорь Леонидович спасался от российских налоговиков. Не будем закрывать глаза, в России Игоря Леонидовича вспоминают с неприязнью.
– Об усопших только хорошее.
– Ладно. Пусть так. Но с чего вы взяли, что «творческий диапазон госпожи Бабуриной слишком быстро заполнил реальную нишу ее нравственного влияния»? – Голос главного понемногу накалялся. – Откуда вы почерпнули характер ее профзаболеваний? Откуда такое знание холодной логики, острого ума и делового чутья Ивана Георгиевича? Кто мог позволить столь известному человеку чинить сапоги и заниматься сбором листьев в ботсаду на окраине Новосибирска?
Левое веко главного нервно задергалось:
– Кто подписывал номер в печать?
– Я сам и подписывал.
– Как? – Главный осекся.
– Обычное дело. Мое ночное дежурство.
Буковский помедлил и вкрадчиво поинтересовался:
– Надеюсь, вы не собираетесь и дальше растрачивать мое время так…
– …бездарно?
Буковский кивнул.
– Наш «Ежедневник» – серьезный орган, – главный пока справлялся с волнением. – У нас тридцать тысяч читателей. Мы удостоены двух правительственных наград и пяти профессиональных премий. Да, Буковский, вынужден признать, с вашим приходом мы существенно подняли тираж «Ежедневника», но за счет чего? Вот вы написали о финансовом кризисе, доходчиво написали, тираж мгновенно подскочил, но нам пришлось выплачивать штрафы за неверно истолкованную информацию. А вот вы взяли интервью у министра энергетики, тираж опять подскочил, и опять у нас неприятности, и телевидение отказывается с нами работать. А что это за скандальная история с докторской диссертацией господина Николаева? Да, да, мы с уважением относимся к известному бизнесмену, он зарекомендовал себя талантливым и деятельным человеком, город немалым ему обязан, его благотворительность не знает границ, возможно, он и впрямь заслуживает ученой степени, но почему археологии, Буковский? Почему археологии, а не экономики, не философии, в конце концов!
– В школе я посещал археологический кружок.
– И этого хватило, чтобы написать ученый труд?
– Каннибализм в годы кризиса, тема беспроигрышная, – удовлетворенно кивнул Буковский. – К тому же господин Николаев не жалеет денег, когда речь идет о будущем…
– Пожалуйста, не путайте будущее господина Николаева с будущим «Ежедневника» и всей России! – еще негромко, но уже яростно возразил главный. – Да, нашу газету расхватывают как модный детектив, колонки некрологов, написанных вами, вырезают и наклеивают в памятные альбомы. Но чем вызван такой успех?
– Правильным соотношением характера избранных нами героев и их жизненными успехами, – незамедлительно ответил Буковский. – Я всегда стараюсь подчеркивать сильные стороны героев и немного затушевываю сложности. Немного косметики никому не повредит, особенно покойникам, правда? – Он посмотрел на главного, но подтверждения своей правоты не дождался. – Конечно, я призна
