Различные лозунги напоминали, что это все же Советская Россия.
Над парадными учреждений – портреты, – в основном Ленина и Троцкого, попадались и незнакомые, очевидно местных вождей.
Незаметно строения расступились – и открылось обширное пространство с постаментом без памятника на нем.
– Главная площадь! – оповестил извозчик.
– Кого убрали? – спросил Андрей.
– С камня-то? Императора Александра, который Освободителем был. Скоро, говорят, Ленина поставят. Как зимою преставился вождь, так власти и решили его изваять и сюда водрузить, завместо старого царя. Прости, Господи! – лихач перекрестился на храм без креста в глубине площади.
У собора – традиционные старушки-монашки, как символ бренности всех социальных перемен. Наверное, они так же не удивлялись шествию по городу ватаги Ивана Болотникова лет триста назад, как не удивились и недавнему маршу бравых красноармейских эскадронов.
На перекрестках Андрей читал обновленные названия улиц. Ах, любой город имеет улицы Ленина, Рыкова и Маркса! Большевики – признанные знатоки переименований, – у улиц не должно быть случайных названий. Желательно, чтобы у улицы было лицо. И не какое-нибудь, а знаменитое и ответственное за судьбы народа и, конечно, за эту маленькую улицу тоже. Логично! Привычные Каретные переулки, Живодерные тупики и Зеленые вражки теперь получили персональных патронов.
Пролетка повернула на некую Красногвардейскую, проехала сажен полтораста и остановилась у чистенького двухэтажного домика с крохотными балкончиками. Над парадным синими буквами возвещалось: «Гостиница товарищества Барановых».
– Приехали, – объявил извозчик. – Изволите осмотреть апартаменты?
Андрей вышел из пролетки:
– Пойдем, посмотрим твои апартаменты.
За гостиничной конторкой их встретил хозяин – полноватый человек в поддевке, лет сорока пяти.
«Бороду бы ему на расчес да проборчик – вылитый купчина», – подумал Андрей.
– Мое почтенье, Василья Палыч! – приветствовал хозяина извозчик. – Вот, постояльца привез, благоволите!
– Здравствуй, Терентий, – улыбчиво поклонился Василий Павлович и посмотрел на прибывшего. – Номерочек?
– Хотелось бы взглянуть, – кивнул Андрей.
– Извольте, товарищ, на втором этаже – лучшие комнаты. Прошу!
Номер оказался вполне приличный, однако и стоил полтора рубля.
Поблагодарив извозчика за экскурсию, Андрей выделил ему полтинник. Возница поклонился и отправился восвояси.
Андрей вернулся к конторке для регистрации. Покуда Василий Павлович старательно переписывал из документов анкетные данные, Андрей раздумывал о том, что бы ему предпринять дальше. Наконец поинтересовался, есть ли в гостинице телефон.
– Непременно. Пожалуйста! – оторвался от записей хозяин и вытащил из стола английский аппарат с золочеными рожками.
– Мне надобно позвонить в приемную губисполкома. Можете дать номер? – спросил Андрей.
– Попытаюсь. Момент!
Хозяин пошарил в ящике стола и извлек телефонную книгу серенького цвета.
– Губ-ис-пол-ком… – бормотал Василий Павлович, перелистывая страницы. – Так! Есть приемная, извольте.
Андрей проследил за его пальцем и снял трубку:
– Барышня, два-одиннадцать, будьте любезны.
В трубке заскрипело, и молодой голос отчеканил:
– Помощник предгубисполкома Свищов слушает!
Глубоко вздохнув, Андрей твердо произнес:
– Говорит комэск Рябинин. Я прибыл из Забайкалья, с китайской границы. Необходимо встретиться с товарищем предгубисполкома. Как мне оформить пропуск?
Андрей решил, что начал неплохо. На другом конце провода помолчали.
– С границы?.. – проговорил наконец голос. – Вы сегодня хотели бы увидеться с товарищем Платоновым?
– Да.
Трубка размышляла:
– На сегодня запланировано много дел. Могу найти вам пять минут перед хозактивом. На без десяти три вас устроит?
– Вполне.
– Повторите вашу фамилию.
– Рябинин Андрей Николаевич.
– Принято! Получите разрешение в «Пропускном отделе» и, прошу вас, – не опаздывайте!
Трубка щелкнула и зазвенела короткими гудками.
Андрей посмотрел на часы – до встречи с предгубисполкома оставалось почти два часа. Было время не спеша пообедать.
Глава II
Губисполком располагался во внушительном сером здании бывшего Дворянского собрания на Главной площади. У парадного подъезда – десяток автомобилей, пара мотоциклеток и вереница экипажей. Разомлевший на майском солнцепеке милиционер прохаживался по тротуару. Заметив человека в военной форме с боевым орденом, он подобрался и отдал честь.
В полутемном прохладном вестибюле Андрей без труда отыскал табличку «Пропускной отдел» и подошел к зарешеченному окну.
За полукруглым проемом – молоденькая круглолицая девушка: подстриженные по последней моде волосы, темно-синее суконное платье, похожее на платье гимназисток, и КИМовский значок на груди.
– Мне заказан пропуск к товарищу Платонову, – сказал Андрей и протянул документы.
Девушка взглянула на фамилию, проверила свои записи и вернула документ вместе с пропуском:
– Приемная на втором этаже. Найдете Свищова, он проводит к товарищу предгубисполкома.
У широкой мраморной лестницы Андрей предъявил пропуск красноармейцу с винтовкой и начал подниматься на второй этаж.
Лестница напоминала о монументальности архитектурного стиля былой эпохи и наплевательском отношении к этой монументальности и стилю во времена новые. Гордый и величественный когда-то мрамор имел жалкий вид по причине крайней загрязненности.
Отыскать приемную не составило труда – в нее вели распахнутые настежь двери красного дерева.
В огромной комнате стоял подобающий стол, за которым сидел худощавый молодой человек в светлом клетчатом костюме. Вид он имел деловитый, на лице – излишнее усердие. Молодой человек то и дело отвечал на звонки четырех телефонных аппаратов, делал записи в конторской книге и давал указания машинисткам и рассыльным. Машинистки стучали на расхлябанных «Ундервудах» и, казалось, не обращали внимания на распоряжения молодого человека. Рассыльные, ожидавшие приказа на кожаных диванах, получив указание, вскакивали и уносились прочь. Кроме того, в приемной находилось еще несколько посетителей, обреченно сидевших на стульях и в креслах. Они то и дело бросали усталые взгляды на плотно прикрытую дверь справа от молодого человека, где на куске картона красными буквами было выведено:
Предгубисполкома
тов. Платонов Н.И.
Андрей приблизился к столу «повелителя приемной», дождался, когда очередная телефонная трубка опустится на рычаги, и строго спросил:
– Товарищ Свищов?
