Часа через два, закончив с преферансом, приятели вышли к рулетке поглядеть на заезжего кутилу.
Москвич развалился на диване и потягивал коньяк. Аркадий поманил маркера.
– Покуда вы поигрывали, Анатолий Анатольич успел две тыщи «слить», – приблизившись, шепнул Левка.
Ристальников оставил друзей и прошелся мимо столичного гостя. Полное, красное лицо сахарного торговца было влажным от пота, зеленый пиджак распахнулся, открывая широкую батистовую грудь. Аркадий посмотрел на початую бутылку «Реми Мартен» и тонко улыбнулся.
– Не одобряете? – перехватил его взгляд москвич.
– Отчего же, коньяк будоражит воображение, – пожал плечами Аркадий и уселся рядом с толстяком на диван. – Только в игорных домах пить коньяк не следует.
– Разъясните, почему? – удивился сахарный торговец.
– По причине излишнего возбуждения воображения, – пояснил Ристальников. – Коньяк лишь вначале помогает думать, а затем человек чересчур заводится. Вы, я слышал, проиграли?
– Проигрываю второй вечер кряду, – понурился москвич.
– Коньяк и виноват! – развел руками Аркадий.
– Что же, по-вашему, следует пить?
– Ничего. Полезна рюмочка водки после выигрыша.
– А если «не прет»?
– Коли «не прет», поезжайте спать, либо в самом деле пейте коньяк, – невесело рассмеялся Аркадий.
– Хм… вы, как я погляжу, знаток! Тут, знаете ли, ходят всякие подозрительные, играть предлагают. Наверняка ведь шулера? – зашептал кутила.
– Может, и так, – неопределенно отозвался Ристальников.
– Сами-то не метаете? – сощурился москвич.
– Редко. Сажусь исключительно с друзьями, на «закрытых столах».
– А-а, понятно, – кивнул толстяк. – Вас, простите, как величать?
– Аркадием.
– Весьма рад. Позвольте и мне представиться: Анатолий Анатольевич, – он склонил голову.
– Польщен.
– А не сыграть ли нам, господин вы мой Аркадий, на бильярде, в «американочку»? – неожиданно предложил Анатолий Анатольевич.
– Извольте, только по маленькой.
– Уж как прикажете.
Они поднялись и направились в бильярдную.
– Какова будет ставка? – спросил Аркадий, выбирая кий.
– Не представляю, – раздумывал Анатолий Анатольевич. – В Москве мы режемся по пять червонцев…
– Начнем с одного – я играю неважно. Разбивайте!
Ристальников играл неплохо, но не ожидал партнера столь слабого. Анатолий Анатольевич то ли был пьян, то ли столичные друзья убедили его в высоком уровне игры, а может, он и заманивал партнера на более крупную ставку. В результате партию москвич проиграл. Аркадий принял червонец и предложил сыграть «на квит».
– Тогда уж сыграем две партии, – развел руками Анатолий Анатольевич.
Ристальников согласился.
Столичный гость проиграл и «квит», и «решающую», заказал коньяку и предложил сыграть еще три партии, но уже по двести рублей. Повышение ставки он объяснял стремлением «дать бой». Аркадий вновь согласился.
Очень быстро Анатолий Анатольевич проиграл все партии. Сделавшись багровым, он махнул рукой и крикнул, что уж теперь Аркадия точно не отпустит и предложил «три решающие» по тысяче. В подтверждение своих твердых намерений москвич извлек из кармана пачку банкнот, в которой, по прикидке Аркадия, находилось не менее десяти тысяч.
В дураков Ристальников не верил, хотя иногда такие и попадались. За свои девятнадцать лет он побывал в игорных домах Ростова, Москвы, Киева; сыграл тысячи партий в карты и на бильярде и был очень опытен. «Что-то не так! Чересчур все просто, – насторожился Аркадий. – Тут попахивает гоголевскими „Игроками“. Заманивает!»
– Я еще не решился играть по столь высокой ставке, – ответил он на предложение. – Прошу меня извинить, вернусь через минуту.
Аркадий поклонился и прошел к уборной. По пути он позвал администратора:– Семен Николаевич, припомните, кто вчера был из городских «промышленников»? [91]
Главный администратор казино, высокий и важный Семен Николаевич Димашин, задумался:
– Момент, Аркадий Сергеич…
– Сапфиров, Насека, Лопотун… – нетерпеливо перечислял Ристальников авторитетнейших игроков города.
Администратор покачал головой:
– Маститых не упомню… Нет, вчерась не было, точно.
Аркадий сунул администратору «красненькую» и вернулся в бильярдную.
«Ясно, отчего москвич не сыграл с Кнышем и прочими, ждал, хитрец, верного куша. Уж наверняка предложит после ставки в тысячу сыграть по пять „косых“ [92]. Он, видно, тертый калач!»
– Подумал я, Анатолий Анатольевич, о вашем предложении, – сказал, подходя к москвичу, Аркадий.
– И как? Решаетесь?
– С превеликим удовольствием, но… не сегодня. Не имею средств. Предлагаю сыграть завтра три партии со ставкой в пять тысяч, – выпалил Ристальников.
Анатолий Анатольевич почесал потный лоб и ответил:
– Ну, по пять – так по пять. Будь что будет. По рукам!
Москвич пригласил партнера пойти в ресторан и «подкрепиться». Аркадий вежливо отказался и откланялся «до завтра».
Он вышел из казино и подошел к стоящему в ожидании ездока лихачу.
– Как звать?.. Впрочем угадал – Терентий. Вот что, Тереша, есть дело на «полкуска» [93].
Терентий кивнул.
– Как выйдет из казино толстый мужик в зеленом, не поленись, проследи, где он остановился. Случись, что он возьмет другой экипаж, – договорись с собратьями. Согласен?
– Исполним, как прикажете, Аркадий Сергеич! – крикнул Терентий.
– Я еду в «Балаклаву», дождусь тебя там, спросишь обо мне Прова.
Около четырех часов утра в мертвецки пьяном, утопающем в табачном дыму «Балагане» появился Терентий. Он рассказал одиноко сидящему в кабинете номер три Аркадию, что толстяк живет в гостинице «Республиканская», снимает «люкс» на втором этаже.
Получив заработанные пятьдесят рублей, Терентий удалился.
Черным ходом Аркадий вышел во двор, кликнул извозчика и поехал домой.
Глава XXIV
Следующим днем на постоялом дворе «Рябинушка», в «пятом-ом нумере», что в галерее, собрались старые знакомцы – Кадет, Никита и Яшка Агранович.
Сквозь щелку в полуприкрытой двери они наблюдали за обеденной залой.
– Арканя, который? Жирный? – спросил Кадета, поднимая голову вверх, Яшка. Он сидел на корточках, над ним стоял сосредоточенный Ристальников, позади примостился Никита.
– Да, толстяк в зеленом, – отозвался Кадет. – Сбегай, да запусти в дело Седого.
– Погоди, Аркаша, – тронул его за плечо Никита. – Атаман хотел взглянуть на твоего залетного.
