Бывало, она вскакивала ночью, вся в холодном поту, с колотящимся сердцем — и понимала, что ей снова снился Мейсон. Даже днем, стоило Кейтлин закрыть глаза, и она видела Мейсона у стойки бара, надменного, с глумливой ухмылкой. На коленях у него — рыжая девица с лицом, которого не разглядеть под слоями грима, и она любовно склоняет голову ему на грудь. Мейсон должен был прийти на вечеринку к ней, к Кейтлин, почему же он оказался в обществе той вульгарной особы?
За прошедшие с тех пор годы никто не причинял Кейтлин большей боли, чем причинил тем вечером Мейсон. Одно я знаю точно, мрачно решила Кейтлин: больше такого не случится.
Она неприязненно взглянула на Мейсона. Пять лет — без объяснения, без хотя бы попытки извиниться! А теперь явился на ее ранчо и ждет, что его будут привечать. Вот уж действительно человек без комплексов!
— Спасибо, — сказала она, — но я приготовлю себе выпить, когда освежусь. Да и не такой уж я любитель пива.
— А я не о пиве. Просто подумал, может, спину тебе потереть?
Волна жара прокатилась по телу Кейтлин. Не глядя на Мейсона, она сказала:
— Ты ведь не ждешь ответа, правда?
— Думаешь?
В его голосе было столько соблазна, что Кейтлин с трудом подавила невольную дрожь и отрезала:
— Уверена.
— Как будто тереть тебе спину мне впервой.
Радуясь, что Мейсон не видит ее лица, она на мгновение закрыла глаза. Страшно было сознавать, что, несмотря на ее решимость не поддаваться, его обаяние действовало безотказно. Мейсон был даже привлекательнее, чем раньше.
— Не говори, что ты все забыла, Кейтлин.
— Тогда было иначе, — неуверенно пробормотала она.
— Значит, помнишь.
У Кейтлин вдруг пересохло во рту, и она забормотала, словно оправдываясь:
— Ты знаешь, как было, Мейсон. Я упала, исцарапала всю спину. Надо… надо было смыть песок. Могло начаться воспаление…
— Твоих родителей не было, и ты тайком провела меня в дом…
— Да.
— …и впустила в ванную.
— Тебя послушать, можно представить черт знает что!.. Я была одета, Мейсон. — И выразительно добавила: — По крайней мере, сначала. А если потом и разделась, так лишь потому, что моя кофточка…
Мейсон засмеялся, хрипловато и тихо, отчего Кейтлин вздрогнула.
— Мне не забыть той минуты, когда ты разделась. — Голос его стал глухим. — Я все еще чувствую под пальцами твою кожу.
И Кейтлин тоже до сих пор ощущала его пальцы на своей влажной коже: маняще и так возбуждающе, что тело ее заныло от тоски по ласкам Мейсона.
— Довольно! — хрипло выкрикнула она.
Мейсон, однако, не обратил на ее слова никакого внимания. Приблизившись вплотную, он взял лицо Кейтлин в сложенные чашечкой ладони.
— Я мыл тебе спину и очень скоро вымок до нитки. Тогда я тоже влез в ванну и…
— Там было не так уж много воды, — напомнила она резко. — И, что бы ты ни говорил сейчас, тогда ты всего лишь старался помочь мне.
Пальцы Мейсона ассоциировались у Кейтлин с раскаленными углями, но она стояла не шелохнувшись.
— Быть может, так и было — вначале, — улыбнулся Мейсон. — Но ты хотела от меня больше чем помощи, хотя и тянула время. Мы оба хотели больше. Будь тогда по-моему, Кейтлин, мы наполнили бы ванну до краев и улеглись в нее оба. А потом занялись бы любовью.
— Разве ты не знаешь, что нельзя переписать историю? — Ей понадобились все силы, чтобы не дрогнул голос.
— Знаю, но всегда можно написать новую.
Голос Мейсона был непереносимо искусителен. Душа Кейтлин полыхала, но девушка не желала сдаваться. Ни за что на свете!
— Новую историю? Ох, вряд ли, — произнесла она, как могла ровно.
— Ты помнишь, как мы целовались, Кейтлин? Не качай головой, я знаю, что помнишь.
Почему-то она не могла отойти от Мейсона: мозг словно отказывался посылать приказы ногам.
— Мейсон…
— Но поцелуев никогда не хватало. Нам обоим было надо намного больше.
Этого Кейтлин отрицать не могла: они тогда часто обсуждали это! Господи, как она жаждала любить Мейсона! Двое молодых людей, безумно желающих друг друга. Кейтлин едва минуло восемнадцать, Мейсону почти исполнилось двадцать четыре. Кровь бурлила в них, как бывает только в молодости. Стоя близко к нему, слушая, что он говорит, Кейтлин испытывала то же желание, что и тогда. Сила собственных чувств, над которыми не властно время, потрясла ее.
— Все это было давно, — вытолкнула она из пересохшего горла. — Я не вижу причин переписывать эту историю.
Но Мейсон был настойчив.
— Ты сказала тогда, что нам надо подождать еще неделю; думаю, мы ждали довольно.
Тогда Кейтлин хотела убедиться наверняка, что Мейсон предан ей, убедиться прежде, чем сама признается в своей любви. Предан на всю жизнь. Разве можно выбрать лучшее, чем вечеринка, время, чтобы объявить о помолвке? Они не договаривались о помолвке, конечно, почти не говорили о ней, но столько раз обсуждали, как поженятся… Кейтлин была так же уверена в чувствах Мейсона, как в своих собственных.
— Я помню… — осторожно сказала она.
— А потом приехали твои родители, когда мы их совершенно не ожидали.
Кейтлин нахмурилась.
— И ты быстренько сбежал.
— Не сбеги я, твой отец схватился бы за ружье.
— Схватился бы, — согласилась она, припоминая крутой нрав отца.
Рука Мейсона соскользнула с ее подбородка, оставив горячий след. Он отстранился.
— Какая наглость со стороны ковбоя — крутить любовь с хозяйской дочкой!.. — Губы его сжались, в глазах на миг вспыхнул гнев. — Учти, Кейтлин, я не тот наивный щенок, каким был когда-то. Уже очень давно никому не удается меня запугать.
Уверенный тон поразил ее: это было внове, как и насмешливая надменность, и преуспевающий вид Мейсона. Этот повзрослевший, жесткий, убийственно притягательный мужчина не был тем молодым красавцем ковбоем, что покинул ранчо пять лет назад, увезя с собой ее сердце.
Кейтлин с вызовом вскинула подбородок.
— Не бежишь, Мейсон? Даже когда за тобой гонятся с ружьем?
— Даже тогда.
— Похоже, тебе довелось это еще не раз испытать? У тебя, должно быть, было немало любовных похождений. — Презрительная улыбка скрыла боль Кейтлин.
Он ухмыльнулся.
— Я просто научился защищаться. Люди вроде твоего отца больше меня не пугают.
Глядя на обветренное лицо своей первой любви — своей единственной любви, если быть честной, — Кейтлин поверила, что нет такого человека, который мог бы испугать Мейсона.
— В следующий раз, когда я захочу тебя, Кейтлин, я не сбегу.
Меня — и скольких еще женщин? Мейсон не отрицал, что ведет отнюдь не затворническую жизнь.
