выразить надежду, что вы хорошо отдохнули после столь нелегкого путешествия.
Кромин несколько раздвинул официальную улыбку, кивнул и ответил:
— Благодарю вас, все было прекрасно, никаких проблем…
Если бы кто-то сейчас дал ему зеркало, то он увидел бы, как улыбка его замерзла на губах, а потом рассыпалась кусочками льда. Проблемы были, и еще какие! Он вдруг сообразил, что обладатель белой рубашки заговорил с ним не щелчками и присвистом, а на весьма приличном терране! Более того, на превосходном, без малейшего акцента терране, да ко всему еще со всеми интонациями и манерой профессора Горбика, который и прибыл сюда исключительно для того, чтобы после долгой и трудной работы впервые познакомить наюгиров с языком Земли!
Глава вторая
— Не может быть! — только и сказал Кромин, когда дар речи вернулся к нему.
В какой-то миг он хотел скрыть свое изумление, но понял, что это ему не удастся.
— Я верю, что профессор Горбик — гениальный лингвист, но вы-то как сумели за одну ночь усвоить язык?
Спохватившись, что это могут воспринять как оскорбление, тут же добавил:
— Воистину, у вас потрясающие способности!
Белорубашечный улыбался с достоинством, как человек, сознающий, что хвалят его заслуженно. Но когда они прошли в комнату, которая могла служить гостиной, и уселись на низенькие пуфики, хозяин деликатно отвел похвалу:
— Нет, уважаемый доктор, я никак не могу принять на свой счет ваше восхищение. Мои способности к языкам весьма скромны, все дело в методике передачи знаний. В этом мы добились неплохих результатов…
— Неплохих?! — чуть было не вскричал Кромин. — Да знаете ли вы…
«Да знаете ли вы, сколько трудился профессор Горбик, чтобы хоть немного освоить ваш чертов язык!» — хотел сказать он, но вовремя остановился. У всех нетехногенных цивилизаций всегда есть свой маленький пунктик, который лучше не задевать, этакая любимая мозоль, на которой лучше не топтаться. В конце концов, что местным жителям оставалось делать, если они не додумались до письменности! Вот и развили память…
Последующие слова наюгира подтвердили его догадку, а потом заставили насторожиться.
— Наша методика развивается многие столетия, и мы рады, если вы сумеете ею воспользоваться, — ведь именно за этим вы прибыли сюда? Уверяю, вам вряд ли потребуется больше времени, чем ушло у меня на детальное ознакомление с терраной, вашим прекрасным языком.
— Ну, это вряд ли, — позволил себе улыбнуться Кромин. — Мои лингвистические способности не заслуживают вашей благосклонности. Преподаватели со мной еще намучаются.
— Уверяю вас, никаких мук не будет. Кстати, о преподавателях: эти два господина, оказавшие честь сопровождать меня, и есть преподаватели. Смею заверить: прекрасные знатоки наюгири — как высокого, так и просторечия. Справа от меня ваш преподаватель, второй же передаст свои знания вашему коллеге, доктору Изольду. Я полагаю, вы не будете противиться знакомству.
— Не буду, — пообещал Кромин. — Кстати, а им не доводилось обучать языку других… э-э-э… гостей вашего мира?
Собеседник долго смотрел на Кромина, а потом сказал:
— Я всего лишь скромный попечитель нашего учебного заведения, ректор, если пользоваться вашим термином. И я ничего не знаю об иных гостях. Но в одном могу заверить — эти преподаватели никому не передавали своих знаний!
Кромин пока еще не мог судить, насколько мимика местного жителя отличается от земной. Ректор вроде бы не обманывал, да и откуда ему знать, были здесь федералы или нет, если хитрые ребята из Федерации Гра посещали эти места, скажем так, неофициально.
— Сейчас мы приглашаем вас разделить нашу скромную трапезу, — сказал ректор. — Доктор Изольд уже извещен.
— А профессор?
— Профессор Горбик, к сожалению, не сможет присоединиться к нам.
Это вполне устраивало Кромина, он опасался, что их могли обязать находиться все время вместе, а это сужало его возможности.
— Вы нам всем предоставите одно место для работы? — на всякий случай поинтересовался Кромин.
— Нет, в контракте это не оговорено. К тому же так не принято. Хотя у нас мало мест для достойного обитания, все же традиции и приличия дороже удобств.
Ректор поднялся. Кромин тоже встал и обратился к тому, кто был назначен его преподавателем:
— Я рад знакомству с вами и надеюсь, что работа со мной будет для вас легка и приятна.
Лицо преподавателя не дрогнуло, только брови чуть изогнулись. Он склонил голову и что-то чирикнул на наюгири.
— Они еще не усвоили террану? — удивился Кромин.
— Им это не нужно, — ответил ректор.
— Да, но… Но как же…
— Вы все поймете сами, когда усвоите наш язык. Просто террану способно усвоить не очень большое число наюгиров. Только те, кому это действительно может понадобиться в работе. Все дело в методике. Видите ли, есть определенные ограничения…
Ректор что-то сказал на наюгири, и оба преподавателя разом встали и направились к выходу.
— Прошу к столу, — ректор плавным жестом указал на дверь. — Надеюсь, наша кухня вас не разочарует.
Кухня не разочаровала.
Пять маленьких столиков располагались полукругом. Изольд шумно принюхивался к странным запахам, доносящимся из-за ширм. Судя по полуприкрытым глазам и шевелящимся ноздрям ректора и двух его коллег, перед едой полагалось наслаждаться ароматами кушаний. А вскоре появилась и еда. Вилок, ложек или палочек не было. Квадратные неглубокие тарелки возникали на столах с такой быстротой, что Кромин едва успевал разглядеть руки, высовывающиеся из-за разноцветных ширм и сменяющие блюда, едва он успевал отправить в рот несколько кусочков чего-то непонятного, но очень вкусного.
Поначалу его раздражало такое мельтешение, но потом он сообразил, что чередование острых, кислых, сладких, пресных и иных ощущений, названия которым в терранском не было, имеет некую строгую последовательность, своего рода вкусовую симфонию. А когда он неожиданно для себя понял, что сыт сверх меры и больше не сможет проглотить ни кусочка, перед ним возник золотой кубок, отхлебнув из которого, он вынужден был приступить ко второй части кулинарной симфонии.
Пиршество вкуса кончилось омовением рук в большом круглом аквариуме, который стоял за синей ширмой. Полоща руки, которые изрядно пахли соусами и приправами, Кромин заметил, что возле его ладоней роятся какие-то мелкие рыбки, быстро подбирая крошки. Выдернув руки, он увидел, что они поразительно чисты, хотя до этого казалось, что черная подлива с привкусом моченого чернослива навсегда въелась в его пальцы.
Потом все вернулись на свои места и медленно потягивали из высоких, темного серебра кружек густой напиток, похожий на кофе, но по вкусу больше смахивающий на хорошее пиво. Изольд смачно отхлебывал из тяжелой кружки, потом задумался, покачал ею незаметно в руке и шепнул Кромину, что это не серебро, а скорее, платина.
Кромин не обратил на его слова никакого внимания. Все, что касалось стратегических материалов и прочего ценного сырья, его не интересовало. Изольд был послан сюда иной организацией. Лишь бы под ногами не путался.
