вопрошающе уставились на нее.
– Ты правда остаешься?
Женщина улыбнулась. Одному Богу известно, как ей удалось убедить себя остаться.
– Ну, мы с твоим папой еще не говорили об этом…
– Но ты же здесь. – И Эмма вихрем пронеслась через кухню, чтобы крепко обнять Мэриан. – Я боялась, что мне это только приснилось. Как я рада, как я рада, как я рада! – весело пропела Эмма. – Анна… Джесси! Знаете, что вы остаетесь? Вы будете мне как сестра и брат. Не по-настоящему, но мы можем притвориться.
Джон вошел на кухню с напряженным лицом, и Мэриан торопливо отвернулась к буфету. Как она может остаться после того, что было ночью? И как не остаться, если обещала девочке?
Когда Эмма отправилась в школу, а близнецы уселись перед телевизором в гостиной, Мэриан вернулась на кухню. Джон все еще сидел там, потягивая остатки кофе и мрачно глядя в окно.
– Мэриан, нам нужно поговорить. Она заколебалась.
– Сейчас?
– Нет. – Голос его был четок и довольно спокоен. – Я предлагаю на нейтральной территории. Я вызову няню на вечер, и мы отправимся поужинать куда-нибудь.
– Поужинать? Но…
– Мы не сможем откровенно объясняться, если дети рядом.
Мэриан не была уверена, что хочет выяснить отношения, но решила согласиться:
– Сто лет не была в ресторане.
– В шесть часов?
– Прекрасно. А ты знаешь какую-нибудь няню?
Нотка юмора прозвучала в его голосе:
– Я надеялся, что ты порекомендуешь кого-нибудь.
Пришлось выдержать насмешливый взгляд серых глаз.
– У Кристины есть старшая сестра, – сказала Мэриан. – Думаю, она не откажет.
Джон встал.
– Тогда я пойду работать.
Лиза, сестра Кристины, охотно согласилась посидеть с детьми, и вот Мэриан беспомощно стоит перед распахнутым стенным шкафом, изучая свой скудный гардероб. Она не покупала новых платьев – сколько же, в самом деле? – то ли четыре, то ли пять лет. Хотя то, как она будет выглядеть, не имеет сейчас особого значения. Мэриан ведь не собирается завлекать Джона Мак-Рея.
Решившись наконец, она вытянула чемодан, который так и не успела распаковать, и выбрала из вороха вещей кофточку из тонкой шерстяной ткани с мягко задрапированным вырезом и юбку в тон. Рубиново- красный наряд сделал ее более привлекательной, чем она ожидала. А распустив волосы, Мэриан стала выглядеть еще эффектнее. Осторожно спускаясь по лестнице на непривычно высоких каблуках, она чувствовала себя смущенной, как девочка на первом свидании. А вдруг Джон намеревается отвести ее в пиццерию? Или в «Макдональдс»? Что, если он будет в джинсах и футболке? Что, если…
Но Мак-Рей, в темном костюме, свежевыбритый, с еще влажными волосами, ждал свою даму у лестницы. При появлении Мэриан огоньки сверкнули в его глазах. Щеки женщины вспыхнули румянцем, и она торопливо прошла мимо, чтобы поцеловать детей и пожелать им спокойной ночи.
Джон придержал для нее дверцу, усадил в машину и сел сам. Несколько минут они ехали молча. Наконец Мэриан спросила:
– Куда мы едем?
– Я заказал столик в «Джулии». Если только ты ничего не имеешь против итальянской кухни.
– Нет, нет, – торопливо сказала Мэриан. – Мне нравится почти любая еда.
– Что-то не похоже.
– Что ты имеешь в виду?
– Я не видел, чтобы ты хоть раз доедала свой обед до конца. Ты слишком заботишься о других, а о себе забываешь.
Она удивленно взглянула на Джона, но его внимание было приковано к дороге.
– Это что, критика?
– Просто наблюдение. Я хочу, чтобы ты расслабилась.
– Я… я просто нервничаю, наверное, – сказала она. – Извини, но мне трудно. Эти последние несколько дней…
Джон, не перебивая, выслушал очередное извинение.
– Я на тебя здорово давил, не так ли?
– Нет. – Мэриан глубоко вздохнула. – Я не знаю, что бы я делала без тебя. Но беда в том, что я терпеть не могу зависеть от кого-то.
Не отрывая глаз от дороги, Джон взял руку спутницы и успокаивающе пожал.
– Моя мать приезжала пожить со мной и Эммой, когда умерла Сьюзен, – доверительно заговорил он. – Я был ей очень благодарен, но через пару недель почувствовал себя так, словно должен оправдываться всякий раз, когда выхожу за порог, или говорю Эмме, что надо сделать, или ищу что-нибудь перекусить. Я люблю свою мать, мы хорошие друзья, регулярно звоним друг другу. Но жить с ней… – Он покачал головой. – Из этого ничего не вышло. Я словно вернулся на двадцать лет назад. Взрослому человеку трудно быть зависимым даже от матери.
Мэриан ответила откровенностью на откровенность:
– Я чувствую себя словно непрошеная гостья. Как-то неудобно, стесненно. Твой дом… это ведь не мой дом.
Мак-Рей бросил на нее странный короткий взгляд.
– А то, как я целовал тебя, не помогло делу? Она отшутилась, уловив нотку веселья.
– Как ты целовал? А что, разве есть какой-то лучший способ?
Его губы скривились в легкой ухмылке, и Мэриан вдруг почувствовала странную легкость и беззаботность. Она могла бы очень даже запросто влюбиться в этого человека. А может, уже влюблена в него?
Несколько минут спустя они подъехали к ресторану, и Джон провел спутницу через зал с таким видом, словно она известная благодаря «Спорте иллюстрейтед» фотомодель.
Мэриан все время старалась помнить, что это не любовное свидание – скорее, деловой разговор. Очевидно, у Джона правило – привозить очередную экономку в роскошный ресторан, чтобы познакомиться, так сказать, накоротке и узнать больше не о профессиональных, а о личных качествах женщины, которой он доверяет воспитание дочери.
После того как подали спагетти и нежную телятину, Джон перевел разговор на свое отцовство, откуда легко перебросил мостик к женитьбе на Сьюзен. Рассказывая об этом периоде своей жизни, Мак-Рей вдруг осознал, как же это было давно.
– Не знаю, как бы отнеслась Сьюзен к переезду сюда. Скорее всего, неодобрительно. Она любила большой город. Мы иногда катались верхом, но ей не нравилось возиться с лошадьми.
– Но Сьюзен ведь любила заниматься садоводством, – мягко заметила Мэриан.
– Да, – улыбнулся он. – Это ей было по душе. И кто знает, может, она не возражала бы даже против козы, которая заглядывает к ней в кухонное окно.
– Если бы твоя жена была жива, ты бы не знал о существовании Эсмеральды. Но не думаю, что много бы потерял.
К чертям Эсмеральду! Тогда не состоялось бы знакомство с Мэриан… И в первый раз Джон невольно стал сравнивать двух женщин. Он любил Сьюзен и оплакивал ее. Но чувства к ней были проще, чем испытываемые к Мэриан. Меньше желания помочь, защитить, меньше нежности.
Его влекло к жене, но была ли страсть к ней такой же острой и бурной, как поцелуй прошлой ночью? Он хотел бы увидеть, как волосы Мэриан рассыпаются по подушке, как скользят по белоснежным плечам, подобно игривым потокам, как он запускает пальцы в этот живой шелк…
Еще год назад Джон почувствовал бы себя виноватым из-за таких мыслей, но время примирило его со смертью Сьюзен.
