своих клиентов, гостиница будет весь год наверняка заполнена, по крайней мере, наполовину, даже если больше не будет никаких постояльцев. Отличное дело, если Чейзу удастся провернуть его.
Жизнь с Чейзом доставляла ей мало хлопот. Все проблемы он решал единолично и очень быстро. Чейз часто повторял, что ей не надо беспокоиться: его личная секретарша Мэгги всегда сможет взять на себя обязанности хозяйки на приеме, а главная задача для Глории – это следить за собой и будущим ребенком.
Глория беспокойно заворочалась на узкой кровати. Как могла жизнь так круто измениться от пятницы до воскресенья? Все ее надежды и мечты разбились о мокрую мостовую. Все оказалось так бессмысленно.
– Не падайте духом, миссис Нейл, бодритесь! – Вошла сестра, которая ухаживала за ней прошлым вечером. – Вы молоды, а время лечит все раны. Я знаю, вам трудно в это поверить, но это так. Хочу сказать вам, что прошлым вечером я звонила вам домой. Женщина, которая подняла трубку, обещала передать мое сообщение вашему мужу. – Глория взглянула на сестру и поняла, что за этим добровольным свидетельством чувствуется рука Чейза. – Молодая женщина, – продолжала сестра, – голос которой звучал очень убедительно. Я ни минуты не сомневалась, что она передаст вашему мужу сообщение о звонке из больницы.
Это наверняка была Мэгги, уныло подумала Глория.
– Хорошо, хорошо, я вам верю. Муж утром навестил меня. Все в порядке.
– Мне бы хотелось, чтобы он знал, что его не обманывают.
Глория слушала неразборчивое бормотание сестры, когда та выходила из палаты, и чувствовала к ней жалость. Она-то знала, как страшно свирепел Чейз, когда считал себя как-то задетым. Ее до сих пор трясло при воспоминании о том, как он на прошлое Рождество выгнал мастера со стройки отеля, велев рабочим оттащить того к машине за руки и за ноги, вышвырнуть вслед его пожитки. Чейз был не из тех, с кем можно спорить. Глория никогда и не пыталась. Она его слишком любила и во всем старалась потакать.
Господи боже, но до чего же ей плохо! Потеря ребенка еще раз напомнила, как хрупка жизнь. Она тряхнула головой, отгоняя грустные мысли, и в это время дверь палаты распахнулась, чтобы пропустить нечто похожее на ходячую корзину с цветами.
Молоденькая сестра поставила корзину на пол со вздохом облегчения.
– Кто-то вас ужасно любит, – улыбнулась она.
Глория удивленно смотрела на огромную корзину роз, со вкусом подобранных и источающих нежный аромат. Краткое послание на карточке гласило: «Любовь навсегда. Чейз». Улыбка слегка тронула ее губы. Как это на него похоже: любовь больше жизни.
Снова оставшись одна, Глория повернулась на бок и стала любоваться цветами. Болезненное чувство потери все еще не покинуло, но с тех пор как ее посетил Чейз, боль как-то притихла, не казалась опустошающей и безысходной. Она нежно улыбнулась и, припомнив их первую встречу, откинулась на подушки. Может быть, таким путем удастся отвлечься от скорбной действительности, подумала она и погрузилась в дремотное состояние, вспоминая недалекое прошлое.
Девятнадцати лет от роду, как только она сдала экзамены по языкам за первый курс колледжа Святой Марии в Лондоне, Глорию вызвали домой, в Ферест Мэнор, по поводу внезапной кончины отца. Мать умерла тремя годами ранее. В то время отец ушел в отставку с дипломатической службы. Мужчины в их семье из поколения в поколение служили в министерстве иностранных дел. Фамильный особняк, в котором издавна жила семья, находился в Йоркшире.
Старинное здание – красивый каменный дом – в плане напоминал букву «Е». Глория с детства запомнила скрипучие мрачные окна, дубовые полы и стены, отделанные темными от времени резными панелями ручной работы. Дом стоял всеми милях от кафедрального собора города Йорка, на полпути между крохотными деревушками Сэнд Хьютон и Стоктононзе – Ферест.
После смерти отца жизнь Глории очень изменилась: солидная пенсия перестала поступать, и адвокат сообщил Глории, что за покойным числятся крупные долги. Как постоянный клиент страховой компании Ллойда отец в течение многих лет получал вполне приличный доход, но несколько лет назад он пустился в одну денежную аферу, надеясь на возрастание прибыли. К сожалению, это принесло одни убытки, и Глории не оставалось ничего иного, как выставить на продажу дом вместе с участком, чтобы покрыть долги отца.
Глория вздохнула и уставилась невидящим взглядом в белый потолок. Казалось совершенно неправдоподобным, что прошло менее года, с тех пор как она познакомилась с Чейзом. Она чувствовала, будто знает его всю жизнь, так много событий успело произойти.
Был чудесный июльский день. Глория стояла под портиком своего дома. У входа остановилась дорогая черная машина, и из нее появился высокий элегантный мужчина.
– Мистер Нейл? – вежливо осведомилась она, когда мужчина легко взбежал по старинным каменным ступенькам и остановился в считанных дюймах от нее.
– Да, а вы, должно быть, Глория Глас?
Ваш адвокат сказал, что вы очень молоды, но не упомянул, что, к тому же, очень красивы.
Девушка чуть покраснела, смущенная искренним комплиментом и тем неотразимым впечатлением, которое он произвел на нее. Выглядел он лет на тридцать, на нем были гладкая белая рубашка с темным галстуком и безукоризненный деловой костюм-тройка из дорогой ткани. Модный пиджак туго обтягивал широкие плечи и выпуклую грудь. Черные и густые волосы нового знакомого обрамляли суровое жесткое лицо. Широкий лоб, глубоко посаженные темные глаза, высокие скулы и прямой как лезвие нос над широким, твердо очерченным ртом. Кожа имела цвет полированного красного дерева.
– Боюсь, что у меня очень мало времени, – сухо, по-деловому сказал он. – Так, может быть, приступим к делу?
– Да, да, конечно, – спохватилась Глория, отводя взгляд от его лица и провожая покупателя в холл, обшитый панелями. – Вы такой смуглый. Вы англичанин? – Господи! Как это у нее вырвалось? Глории стало неудобно: для нее было совершенно не характерно задавать вопросы, касающиеся внешнего вида, и она зарделась от смущения. – Пожалуйста.
К ее удивлению, он рассмеялся и, неожиданно поймав за руку, сказал:
– Чейз Нейл, к вашим услугам Рожден под звуки колоколов лондонской церкви Святой Марии. Кокни –
