Глава 5
Хейден проснулся на рассвете, держа Бренну в объятиях. Ее янтарные волосы разметались по его груди, их руки и ноги были сплетены. Они предавались любви до тех пор, пока не обессилели окончательно, и тогда их сморил сон.
Почему же он проснулся так рано? Можно было поспать по крайней мере еще часа два. Повернув голову, он стал смотреть на Бренну. Она спала глубоким сном, лицо ее было прекрасным и безмятежным, дыхание — ровным. И тут он понял, что причиной его пробуждения была она. Невероятно, но он снова желал ее.
Однако ей нужно дать покой. Она должна хорошенько отдохнуть — ведь день предстоит трудный.
Будь проклят этот мерзавец Роберт Рамзи! Если представится случай, Хейден с удовольствием собственными руками разорвет его на части. 'Но пока я буду винить других, я не смогу трезво взглянуть на себя самого, хотя мой грех не идет ни в какое сравнение с позорным деянием Рамзи, — подумал Хейден. — Однако рано или поздно придется признаться Бренне во всем'.
Хейден снова посмотрел на нее и долго не мог отвести взгляд. Закрыв глаза, он постарался расслабиться, но не смог.
Бренна стояла перед его мысленным взором, и его тело начинало предательски возбуждаться от ее близости.
Хейден попытался думать о бизнесе, но его мысли невольно возвращались к той, что лежала рядом. Возбуждение становилось болезненным. Бренна потянулась во сне, и он тихо выругался. Больше он не в силах терпеть.
Осторожно, чтобы как можно дольше не будить, он приподнялся и опустился на нее сверху. Потом медленно, миллиметр за миллиметром, стал погружаться в жаркую бархатистую глубину. Глубже, глубже — и вот уже ему пришлось стиснуть зубы, чтобы не закричать от огненной волны, нахлынувшей на него.
Все еще не проснувшись, Бренна застонала и подняла ноги. Хейден застыл на мгновение, но быть внутри ее и оставаться неподвижным казалось невыносимой пыткой. Его лоб покрылся испариной.
Веки Бренны дрогнули, потом поднялись, она лениво улыбнулась ему — и Хейден погиб. Он отпустил тормоза и стал неистово обладать ею до тех пор, пока голова его не затуманилась. На этот раз исход — мощный и взрывной — наступил стремительно. Он отдал ей все, что имел.
Проснувшись некоторое время спустя, Хейден почуял запах горячего шоколада и чего-то еще, от чего у него потекли слюнки. Он протянул руку, но кровать была пуста. Протерев глаза, он сел на постели и позвал:
— Бренна!
— Одну минутку, — отозвалась она из соседней комнаты.
Хейден едва успел натянуть трусы и брюки, как в спальню влетела Бренна, неся в руках две чашки источающего дивный аромат горячего шоколада.
— Подожди секунду, — попросила она, ставя чашки на комод, потом быстро застелила кровать и бросила подушки в изголовье. — Ну вот, садись. Мы выпьем шоколад в постели. Мне хочется доставить себе немного удовольствия, потому что предстоящий день, судя по всему, будет тяжелым.
В течение нескольких минут он не мог отвести от нее глаз. Она связала волосы в хвостик, надела белую маечку и старые джинсы. То и другое облегало ее, словно вторая кожа. Ее лицо было свежим, словно она только что умылась холодной водой, а волосы — влажными. Теперь она совсем не походила на ту великолепную женщину, с которой он провел прошлую ночь, и стала — если только это было возможно — еще прекраснее.
— Ты уже приняла душ?
Бренна кивнула, передавая ему чашку и указывая на подушки:
— Приляг.
Он сделал так, как она велела, а она плюхнулась в центр кровати, по-турецки скрестив ноги, и, глядя на него, стала потягивать шоколад.
— Послушай, я должен перед тобой извиниться. Хотел, чтобы ты поспала подольше, но пару часов назад проснулся, увидел тебя рядом и…
Она с улыбкой остановила его.
— Я вовсе не в обиде. Это прекрасный способ просыпаться, к тому же мы ведь снова заснули. Я встала совсем недавно.
— Ну тогда мне легче.
И все же он чувствовал себя неловко. Обычно, проведя ночь с женщиной, он прекрасно знал, что делать утром. Если он хотел еще раз увидеться с ней, то целовал на прощание, потом просил секретаря послать ей две дюжины роз и иногда прилагал к букету приглашение на ужин. Если же не собирался продолжать встречи, то, приехав в офис, отдавал секретарю распоряжение послать четыре дюжины роз с визитной карточкой, на которой ниже его телефонов и должностей стояло нечто вроде: 'Это было восхитительно. Увидимся'.
В случае же с Бренной Хейден решительно не знал, как себя вести. Ему определенно хотелось увидеться с ней снова, но вот как быть в настоящий момент, он не мог решить и чувствовал себя крайне неуютно, потому что эта женщина заставляла его испытывать множество разных эмоций одновременно.
Занимаясь с ней любовью, он полностью терял самоконтроль. Это было не просто странно, это было совершенно поразительно, потому что никогда прежде с ним такого не случалось. Более того, чтобы удовлетворить свой аппетит, ему достаточно было одного, максимум двух совокуплений. Но Бренну он желал снова и снова. Черт возьми, он и сейчас желал ее!
А она сидела на кровати, скрестив по-турецки ноги, свежая, как утренняя роза, и оживленно болтала. Она выглядела так, словно прошлой ночью между ними ничего не произошло, и это, как ни странно, бесило его.
— Я поняла, почему вчерашний кофе не удался.
— Почему?
— Ты не воспользовался фильтром.
— А надо было?
Она кивнула:
— В кофеварках такого типа, как моя, — обязательно.
— Кажется, я видел там какие-то фильтры, но не знал, для чего они, — отозвался Хейден, делая глоток. — Как вкусно!
— Спасибо. Сомневаюсь, что мой шоколад способен довести кого-нибудь до оргазма, но если почувствуешь его приближение, дай мне знать.
Взгляд, который он устремил на нее, был подобен электрическому разряду.
— Мне кажется, для этого нам вовсе не нужен допинг в виде шоколада или… твоих тянучек.
Бренна улыбнулась.
— У меня в духовке два противня рогаликов с корицей. Будут готовы минут через двадцать.
— Как же ты сумела?
— Ты был прав: вещи находились примерно там, где им и надлежало быть. Просто пришлось немного порыться.
— Зря ты хлопотала.
— Стряпня для меня не хлопоты. Кроме того, людей, которые всю ночь стерегли дом, нужно покормить. Я уже отнесла им кофе.
— Я выйду к ним через несколько минут и скажу, что они могут отправляться по домам, как только прибудет смена.
— Смена?
— До тех пор, пока не схватят тех, кто это сделал, я хочу, чтобы тебя охраняли.
