который сообщает немало интересных для историка сведений и наблюдений об этом периоде истории Западного Китая. Особенно любопытным представляется описание встречи Пржевальского с владетелем Кашгарии Якуб-беком, которое приводится в его книге 'От Кульджи за Тянь-шань и на Лоб-нор'.
28. Ныне все мусульманское население Кашгарии восприняло древний этнический термин и называет себя уйгурами. Этноним 'таранча' ныне не употребляется. Словом 'чанту' монголы называют узбеков и уйгуров. Известно, что эти два народа очень близки друг к другу в этнографическом и языковом отношении.
29. Это замечание переводчика Абдула Юсупова соответствует истине.
30. Действительно, через Ала-шань и севернее озер Сого и Гашиун и далее на запад в Минь-шуйи Хами проходит один из известных караванных путей, на значительных участках используемый для колесного движения.
31. История показала, что Пржевальский был прав. Узловое транспортное и торговое значение оазиса Хами в Синьцзяне исключительно большое.
32. Александр Иванович Кояндер — действительный член Русского Географического общества с 1881 г., дипломатический работник, позже русский генеральный консул в Каире. Будучи главой русской дипломатической миссии в Пекине, вел переговоры с китайским правительством по поводу путешествия Пржевальского и его возможных маршрутов. Он покровительствовал путешественнику и помогал ему советом. В письме от 26 апреля 1878 г. Кояндер пишет Пржевальскому:
'Я надеюсь, что здешние китайцы написали представителям своей власти в краях, через которые Вы будете проходить, быть с вами любезнее и внимательнее, чем в Гучене. Таково, по крайней мере, впечатление, оставленное на меня последним моим разговором с ними по этом предмету. Но, многоуважаемый Николай Михайлович, не могу не попросить вас быть во время вашего путешествия насколько возможно осторожным. В настоящее время на китайцев можно еще менее полагаться, чем обыкновенно, вследствие некоторых обстоятельств, которые было бы неудобно приводить в этом письме. Считаю, однако, необходимым предупредить вас об этом, чтобы вы могли быть всегда настороже' (Н. Ф. Дубровин. Н. М. Пржевальский, СПб., 1880, стр. 275).
33. Курма — верхняя одежда (курточка) китайского солдата; далемба — хлопчатобумажная материя, очень распространенная в Монголии и Китае, бывает самой разнообразной расцветки.
34. 'Нравственное очищение' китайской армии, о котором пишет Пржевальский, можно наблюдать сейчас на примере китайской красной армии, уже много лет героически борющейся за демократический и суверенный Китай. Китайцы — солдаты красной армии показывают образцы стойкости, преданности делу и целям борьбы. С другой стороны, гоминдановская правительственная армия, несмотря на оснащение ее 'всеми усовершенствованиями европейской военной техники', и до сих пор сохранила многие черты той армии, которую описал наш наблюдательный путешественник.
35. Пустынные горы Бэй-шань являются промежуточным звеном в гигантской горной цепи Тянь-шань — Нань-шань. Позже Пржевальского их изучал Г. Е. Грумм-Гржимайло в 1889–1890 гг., который дает характеристику Бэй-шаня в своем 'Описании путешествия в Западный Китай', т. 2, глава IV, стр. 128–155 (1899). В. А. Обручев во время своей центральноазиатской экспедиции 1892–1894 гг. также посетил Бэй- шань. Географическая и геологическая характеристика этих гор сделана этим автором во 2-м томе его книги 'Центральная Азия, Северный Китай и Нань-шань' (глава 26, стр. 483–535, СПб., 1901). По Обручеву, горы Бэй-шань очень пустынны и однообразны, но нередки тут небольшие оазисы с колодцами или ключами, обладающими часто солоноватой водой. Пустынное выветривание наложило свой отпечаток, горные породы обнажены. Преобладают здесь граниты и гнейсы. Высоты в Бэй-шане поднимаются до 2 000 м в центре и опускаются до 1 350 м на северной окраине. Ландшафты Бэй-швня скудны и маловыразительны: 'Почти на всем протяжении мы ехали в течение двух недель по гористой местности, причем то пересекали отдельные горные цепи, то промежуточные между ними группы и цепи холмов и рассеянные между ними долины и котловины. Нигде не было ни высоких перевалов, ни тесных ущелий; дорога шла прямо или слегка извиваясь по долинам, сухим руслам, логам, незаметно переваливая из одной в другую' (В. А. Обручев. От Кяхты до Кульджи. Путешествие в Центральную Азию и Китай. М.-Л., 1940, стр. 208 и сл.).
36. В Центральной Азии абсолютный максимум температуры 48° в тени отмечен в г. Люкчуне, в Турфанской впадине. Однако эта величина как будто не предел и объясняется слишком малым сроком и плохой регулярностью метеорологических наблюдений в Центральной Азии. Вполне вероятно, что при накоплении таких наблюдений этот максимум может быть несколько повышен.
37. Река Булунцзир, или Булун-дзир, более известна под названием Сулэй-хэ. Эта река имеет большое экономическое значение как питающая ряд богатых оазисов. Воды реки прорываются на запад в пустыню и оканчиваются в небольшом соленом озерке Халача, окруженном солончаками. В низовьях река постепенно иссякает, много ее воды разбирается на орошение, но много влаги также расходуется на фильтрацию и испарение. Легенда о том, что воды реки вновь выступают на поверхности, имеет интерес в связи с палеогеографическим прошлым долины и реки Сулэй-хэ и озера Лоб-нор. В. А. Обручев обнаружил в низовьях реки Сулэй-хэ озерные осадки, несомненно говорящие о том, что здесь были некогда водоемы гораздо больших размеров, чем современные остаточные озерки. В этих озерных отложениях, из-за отступания и сокращения озера и понижения его уровня, река Сулэй-хэ начала углубляться, образуя узкую долину, местами ущелье.
В геологическом прошлом, видимо, существовала прямая гидрографическая связь бассейна Лоб-нора и Сулэй-хэ. Для Лоб-нора доказано высокое стояние его вод, при котором уровень озера имел совсем другую глубину и размеры. Достаточно и ныне поднять уровень Лоб-нора только на 100 м, чтобы его воды слились в озеро Халачи и затопили, в низовьях р. Сулэй-хэ.
38. Оазис Са-чжеу (не нужно путать c оазисом Су-чжоу, расположенным восточнее) называется также Дунь-хуан и находится на реке Дан-хэ, вытекающей из гор Нань-шаня и впадающей слева в Сулэй-хэ. Абсолютная высота Дунь-хуаня 1 216 м.
39. Пески эти действительно тянутся широтно вытянутой полосой от Са-чжеу до самого Лоб-нора. Западное окончание их видел Пржевальский, когда шел из Лоб-нора на Алтын-таг.
40. Граф Сечени — руководитель австро-венгерской экспедиции в Китай, в которой принимали участие также И. Крейтнер, упоминаемый Пржевальским, и геолог Л. Лочи; совершил в 1877–1880 гг. большой маршрут от Шанхая на запад, дошел до провинции Гань-су, но не смог пройти в Тибет и ушел на юг — в Бирму. Сачжеуские власти пытались отговорить Пржевальского итти далее в Тибет и ссылались при этом на пример экспедиции Сечени, повернувшей отсюда в сторону от предполагаемого маршрута в Тибет. Сечени был в Са-чжеу только на 2 месяца раньше Пржевальского. Но эти примеры не подействовали на Пржевальского, который пишет: 'К сожалению, в данном случае китайцы напали на человека не слишком сговорчивого. У меня таких 11 (кроме переводчика — таранчи из Кульджи) молодцов, с которыми можно пройти весь свет' (из письма к русскому поверенному в Пекине от 11 сентября 1879 г.). Китайские власти рассчитывали, что Пржевальский испугается трудностей пути и последует примеру Сечени, но решимость нашего путешественника спутала все расчеты китайского правительства, которое вынуждено было в данном случае уступить настойчивости, но зато втайне предпринять меры, чтобы не допустить русскую экспедицию в Южный Тибет, Лхасу.
41. Эти пещеры и оазис Са-чжеу посетил и подробно описал В. И. Роборовский (см. 'Труды экспедиции Русского Географического общества по Центральной Азии', вып. 1 и 2, СПб., 1900, стр. 151–220). См. также интересную статью академика С. Ф. Ольденбурга 'Пещеры тысячи Будд', напечатанную в журнале 'Восток', кн. 1, Всемирная литература, П. 1922, стр. 57–66 с иллюстрациями. Ольденбург, будучи крупным специалистом по буддизму, исследовал эти пещеры во время своего путешествия в Западный Китай в 1914– 1915 гг.
42. Замечание Н. М. Пржевальского, что местные жители в Центральной Азии различают под разными названиями отдельные части горного хребта, но не дают одного названия для всей системы или большого хребта, совершенно правильно. С этим обстоятельством пришлось столкнуться очень многим путешественникам, которые нередко местные названия одного участка переносили на весь хребет. Названия, предложенные впервые Пржевальским для хребтов Гумбольдта и Риттера, как и для некоторых других объектов, прочно вошли в картографию нашего времени.
