Цапами на уличном жаргоне называли полицейских.
— Какой?
— Такой, знаешь, будто его пожевали и выплюнули.
Описание в точности соответствовало внешности господина Исии.
— Ты бы занышкался куда-нибудь, — сказал Симха.
— Буду я нышкаться от всякого цапа, — Дик достал сигареты, увидел, что остались только две и спрятал, потом подумал и пошел за четвертой пинтой.
Закончилось все это там, где его застал Исия. Одно было хорошо — Дик отдалился от голодного обморока настолько же, насколько приблизился к обмороку пьяному. По крайней мере, живот уже отлип от спины.
Он решил больше не искать приключений и в самом деле «занышкаться» куда-нибудь, чтобы скоротать в безопасности десяток часов до свидания с фрей Кордо. Он успел слегка протрезветь и снова проголодаться, поэтому не отказался от предложения Исии пойти перекусить. В конце концов, он не выпрашивал угощения, а господин Исия был не такой плохой человек, чтобы с ним нельзя было преломить хлеб.
Они забрались в одну из обжорок — которая сегодня ломилась от посетителей — и Исия заказал себе жареных угрей в тесте, а Дик — сандо и кофе.
— Даллан тебя искал, — сказал Исия.
— Он же выгнал меня.
— А мне сказал, что ты сам ушел.
— Он мне в лоб засветил. Если он не хотел меня выгнать, то я уж не знаю, чего он хотел.
— Да ничего он не хотел. Испугался просто. Он мутант, ниже его только гемы, таких, как он, убивают и даже не замечают. И тут ты… Конечно, у страха глаза шире хари, вы для Нешер мелковаты. Но он же вообще всех боится. Взял и со страху зацедил тебе в лоб. Простил бы ты его, что ли. Из вас двоих вроде бы ты христианин…
— Это не значит, что мне можно давать в лоб всякий раз как зачешутся руки.
— Так и скажи ему об этом. А то развернулся и — фррррр! Ух, какие мы гордые. Да, вот еще что. Этот гем, которого ты называешь Фродо — с ним все в порядке, не знаешь?
— Если мне еще не сказали, значит все в порядке.
— А что, ты уже видел кого-то из его бригады?
— Да это не обязательно. Мне бы уборщики передали, грузчики… кто угодно.
— У тебя столько… прихожан?
— Да нет, просто я для них… ну, как свой.
— Что ж ты к ним не пошел поесть?
— А вы знаете, сколько они сами едят?
Исия поморщился. В этом была одна из главных бед с муниципальными гемами — из их кормушки тащили все, кто имел к ним отношение. Причем репрессивные меры не помогали — не успевала в глайдер-порту высохнуть кровь свежевыпоротого ворюги, как следующий, назначенный на его место, уже придумывал, как бы смухлевать с бустером, чтобы продать его в портовые обжорки. До голодных смертей, конечно, не доходило, но… Частным гемам было лучше. И намного.
— Пойди помирись с Далланом, — Исия доел угрей и отодвинул тарелку. — Сейчас, пока вы оба поддатые.
Пацан изумленно воззрился не него.
— Ну что ты на меня смотришь? Да, он пропивает все, что вы успели заработать. Иди быстрей, если хочешь застать его еще в подштанниках — а то ведь и их пропьет.
Дик поблагодарил, попрощался и быстрым шагом отправился к своему работодателю. Хмель из него почти выветрился — осталась только легкая смазанность восприятия.
Вот она-то и подвела.
Дик успел только краем глаза поймать легкое движение позади себя, нырком ушел вперед, но опоздал. Под правой лопаткой у него разорвалась граната, рука онемела и не поймала выскакивающий из петли флорд, ноги тоже подкосились — тем более что под коленку влетел чей-то ботинок. Дик упал, на одной интуиции ушел перекатом от следующего удара — и увидел наконец противника — высокого парня в банданне Сурков.
Это был Элал.
Дик прямо из положения «лёжа» достал его ногой в пах — и на этом все успехи закончились: Элал пустил в ход кийогу. Свинцовый шарик, влетев под дых, еще на две секунды выбил весь свет из глаз и воздух из легких. Удары ботинок по корпусу после него воспринимались как милость Божия.
«Встань» — он пытался собраться — «Встань и бейся, пьяная скотина!»
Ему удалось подняться на ноги — и, похоже, Элал позволил это только для того, чтобы не утруждать себя наклонами. Будь у Дика в ходу обе руки — он бы, наверное, смог одержать верх, но удар кийоги вывел правую из строя надолго.
Оставалось только тактическое отступление — но Элал поймал Дика за рубашку, ветхая ткань порвалась по шву вдоль спины, и Дик не устоял на ногах — завалился назад. Его немного протащили по песку — тут были наметены за лето целые дюны — бросили об пол, перешагнули — точнее, прошлись по нему — и, снова подняв, швырнули на спину. Элал сел ему на грудь, прижав руки коленями к земле, и сорвал с шеи самодельный розарий.
— Вы только посмотрите, кто у нас тут такой, — он присвистнул, водя пальцем вдоль шрамов. — Вот зараза!
— Ты лучше отпусти меня, Элал, — Дик задыхался под весом здоровенного парня, который с каждой секундой терял свое лицо и становился фигурой из ночных кошмаров. — Ты лучше с меня слезь, а то…
— А то что? — Элал склонился низко к его лицу. Черные, жирные волосы взмокли от пота, ноздри дрожали.
— А то я тебя убью.
— Нет, — Элал выдвинул лезвие флорда на длину ножа. — Это я тебя убью. Я тебя прикончу, имперская сука, поганый крестоносец. Таким, как ты, место в земле. Вы отца моего убили, сволочи. Я сейчас тебе кишки на шею натяну!
Дик смотрел в его лицо и видел, что он накручивает себя. Наверное, ему не приходилось убивать раньше — вот так, глядя в глаза. Ему требовался определенный градус накала, чтобы убить. Как и Дику. Но разница между ними была в том, что Дик этого градуса уже достиг. Он знал что может сейчас убить Элала и с большой вероятностью сделает это, если тот не сдаст назад.
— Элал, — прохрипел он. — Отвали, добром прошу. Я тебе ничего не сделал.
— Ты мне всю жизнь испоганил, хрюс! — заорал парень. — Добром просишь? — он сжал левую руку в кулак, выпростав средний палец. — Пососи и больше не проси!
Последняя реплика была лишней. После нее Дику стало все равно, убьет он Элала или нет. Он резко подтянул пятки к бедрам и сделал вид, что пытается встать на «мостик», чтобы стряхнуть победителя — тот предвидел такой маневр и чуть отклонился назад, ухмыляясь. А Дик левой рукой достал хаси из-за за голенища и, резко опустившись на песок — Элал на миг потерял равновесие — вскинул ноги и захлестнул в «ножницы» шею противника. Элал неловко взмахнул руками и выронил флорд. Дик вонзил хаси ему в бедро и он, захрипев, освободил руки Суны. Соображения у Элала хватило на то, чтобы кувырком уйти назад и высвободиться из захвата — но Дик и сам не зевал и, как только Элал вскочил на ноги, он обнаружил, что противник тоже стоит, и в руке его флорд.
— Брось кийогу, — юный имперец сплюнул кровь. — На шнурки порежу. Брось.
Элал колебался.
— Ты меня все равно убьешь, — сказал он. — Я же знаю теперь, кто ты.
— Я до трех сосчитаю — кийога будет на полу. С твоими пальцами или без — решай. Один…
Элал посмотрел в его глаза и понял, что он не шутит и не берет на испуг. Кийога упала на песок на счет «два». Дик ногой подгреб ее к себе.
— Я не какой-то сраный вавилонянин, чтобы убивать людей ради своего покоя. Иди, ори на весь муравейник, что я здесь. Скажи всем, что сохэи не умирают, — он потянул кровь носом и сплюнул опять. —
