стабильных сексуальных пар, исчезновение мертвых тел… интеррогация дала тот же результат, что и в других местах: там сложился псевдокульт Ричарда Суны с христианскими мотивами.
— То есть?
— Они верят, что Суна жив, — пояснил хмырь. — Что именно он приходит к ним, учит их христианской вере, молитвам и гимнам… Прекрасный юноша с ослепительно-синими глазами, в черном плаще до пят и со знаком креста на груди.
— Слушайте, — сказал господин Декия. — Не то чтобы я считал, что знаю ваше дело лучше вас, господа… Но может, он и в самом деле жив?
— Может, он и в самом деле жив, — сардонически усмехнулась этологиня. — Может, он и в самом деле проходит сквозь стены, умеет превращаться в боевого морлока и в серое животное. Вы полагаете нас идиотами? Как только я узнала, что в моем подконтрольном детском комбинате происходит этологическая диверсия, я тут же подняла на ноги квартальную охрану. И знаете что? Прекрасный юноша являлся дважды, несмотря на то, что комбинат бы закупорен наглухо. Потому что никакая стража не удержит сон или мечту, господи Декия. Ричард Суна являлся им в снах, как и положено прекрасным принцам.
— Стоп-стоп, — Дамон опять напустил на себя непонимающий вид. — Госпожа… э-э-э…
— Сут, — женщина коротко и агрессивно кивнула, показав кукиш седеющих волос на затылке.
— Госпожа Сут, я что-то не пойму, где детский комбинат, а где четверка тэка.
— Они приходили в этот комбинат. Были закреплены за ним. По моей мысли, диверсия распространялась так: четверка тэка — детский комбинат — рабочая бригада ремонтников и строителей… Дзё делились с партнерами своими мечтами. Вспомните эту детскую песенку — она сочинена на тиби, в типичной манере гем-фолка. Ее, без сомнения, сложили сами гемы, но не здесь, а там, на имперских планетах. Вся эта псевдорелигия… носит очень характерные, специфические черты. Мы знаем тысячи аналогичных случаев. В ранг божеств возводятся прежние умершие хозяева, о них говорят, что они живы, что они возвращаются… Это типично. Нетипично наложение этого культа на христианство, но в принципе этого можно было ожидать от рабов, прошедших через руки рейдеров…
— Черт бы их подрал, — проворчал этологический хмырь. — Лучше бы они вообще ничего не делали с памятью, чем проводить ментокоррекцию такими варварскими способами.
— Ха, чтобы мы могли отследить, откуда они пригоняют рабов? — хмыкнул Декия. — Нет, не такие они дураки.
— Так в чем дело? — прервал их беседу Исия. — При чем тут этологическая диверсия? Найдите эту четверку рабов, промойте им мозги…
— Они бежали, — сказала госпожа Сут. — Скрылись, по словам других гемов, в городе Иерусалиме.
Исия поперхнулся сигаретным дымом. Вторая этологическая баба усмехнулась.
— Кроме того, гемов кто-то научил достаточно эффективной технике сопротивления ментокоррекции. И вот это уже не мог быть гем, здесь рука человека.
— Так… — пробормотал Исия.
— Ну и наконец… Независимо от вспышки в детском комбинате 62 и окрестностях, зафиксированы еще две: в районе глайдер-порта, среди транспортников, литейщиков и аграрных рабочих. И мы не можем проследить связь между комбинатом и глайдер-портом.
— И я не могу. — Исия бросил взгляд на карту-схему города. — А где еще?
— Среди боевых морлоков.
Оба полицейских синхронно присвистнули.
— Правда, это пока сомнительно. В культе морлоков нет христианского подтекста, типичное почитание умершего героя. Собственно, поэтому наша секция отнеслась к этому спокойно. Такие культы возникали не раз, поклонение духам умерших врагов — типично для морлоков. Но на позавчерашней конференции этологов я увидел это как часть общей картины и забеспокоился…
— А, так морлоки — это ваша делянка, — кивнул Исия. — И вы хотите, чтобы департамент полиции возбудил дело против этого таинственного диверсанта? Призрака, который появляется из стен и обращается серым животным? То есть, полиция должна вычищать за вами дерьмо? Нет, господа, я не из тех, кто считает себя специалистом в гравиполо и этологии. Призраки — вне моей компетенции. У меня серия убийств на руках, мне есть, чем заняться.
— Э-э-э, знаешь, Дамон, — протянул господин Декия. — С этой серией у тебя что-то не очень хорошо пошло, так что я подумал… Перебрось ее Тройо, а сам займись этологической диверсией.
— Господин майор, тут нет уголовного дела, а мы — уголовный розыск, как никак.
— Это ты выяснишь, есть тут дело или нет! — Декия ударил по столу ребром ладони. — Твоя задача — отделить факты от гемских выдумок и доложить мне, где что. А решать, есть тут уголовщина или нет, будут здесь, в управлении. Свободен.
Исия встал, отвесив начальству и гостям короткий поклон. Внешне он был спокоен, внутри его сердце и печенка поджаривались на медленном огне.
«С этой серией у меня не очень хорошо пошло, сукин ты сын? Нет, гад, у меня с ней все хорошо. У меня очень хорошо, и именно поэтому ты меня с нее снимаешь…»
Когда он добрался до управления, его встретил Тройо. Все уже знали, что серия «Батальоны страха» переходит к нему.
— А что за новое дело тебе дали? — поинтересовался Тройо.
— Это не дело, а куча дерьма, — ответил Исия и заперся в своем кабинете.
Несколько патронов с данными, которые заботливо предоставили ему этологи, он сунул в стол, не читая. Ему не нужны были эти данные, чтобы понять, что тут к чему. Ему нужен был пацан.
— Я знал, что этим кончится, — сказал он в пустоту. — Знал, будь ты проклят.
Что хранило мальчишку до сих пор, кроме глупости этих этологов? Как ни смешно, решил Исия — то, что он не прятался. Если бы он скрывался, это насторожило бы этологов намного раньше. За годы своей полицейской работы Исия осознал четко: тот, кто скрывается, обязательно «гонит волну». Кто-то носит пищу в тайное убежище. Кто-то делает фальшивый паспорт. Кто-то в подозрительной косметической клинике устраивает такую подтяжку лица, после которой его родная мать не узнает. Все такого рода события оставляют след, как за кормой лодки на воде — может быть, кратковременный, но внимательному взгляду видный.
Хотя… внимательных взглядов становилось все меньше. Исия был страшно недоволен новым поколением сыскарей, пришедших на службу после Кенанской войны. У этих ребят нюх хорошо работал только на взятку. Исия ничего не имел против взяток, но, черт возьми, надо же когда-то и дело делать! А Тройо дело похоронит, это как пить дать.
Запиликал зуммер связи, Исия велел сантору:
— Ответить.
Над панелью взошла, как луна, ряха Декии.
— Ну что, ознакомился с оперативными данными?
— Да, — соврал Дамон.
— Хочу дать тебе один дельный совет. В банде Нешер есть несколько имперских пленных. Начни оттуда. И… займись, пожалуй, теми, кто поклоняется алтарю в глайдер-порту.
— Заметано — сказал Исия. — Дайте мне триста оперативников, чтобы я мог проследить за всеми, кто там поклоняется.
— Я не говорю за всеми, — спасовал Декия. — Кому нужны эти все. Я хочу знать, кто за этим стоит.
— Будет сделано, — Дамон кивнул. Совершенно случайно он знал, кто за этим стоит, но признаваться начальству, что это знание получено так, дуриком, а не вследствие оперативной работы — все равно, что за покерным столом орать «у меня джокер!». Начальство должно быть убеждено, что ты роешь носом землю, причем именно там, где оно тебе показало.
Хрен ему, начальству.
Зал был круглый, в четыре раза выше своего диаметра, с гладкими до зеркального блеска стенами, по которым шла замысловатая инсталляция из золота с наноприсадками. Бет чувствовала себя мухой, накрытой вычурным венецианским бокалом.
То, что нужно было сегодня здесь обсудить и принять, являлось супер-дупер секретом, и не должно
