Под куполом цирка

Скамейкин. Двенадцать рублей. Что будет? (Задумывается.)

Мелодия счетчика.

На арене устанавливают аппаратуру аттракциона «Полет на луну». Участник полета мистер Франц Кнейшиц в Халате поверх трико лично проверяет установку. Это очень вежливый человек. Когда он чего-нибудь просит во время подготовительной работы, — например, получше закрепить трос, — он обязательнейшим образом улыбается, за все благодарит, раздает маленькие грошовые подарочки — какие-то нового образца запонки, булавки, резиновые фокусы и тому подобное. Его карманы набиты этой дрянью.

Он уходит за кулисы.

Дается полный свет. На арену выходит шпрех-шталмейстер, человек в визитке и со стоячим крахмальным воротником. Говорит отвратительным насморочным голосом, каким принято говорить в цирке.

Шпрех-шталмейстер. Первое выступление знаменитых американских артистов Алины и Франца в их знаменитом номере «Полет на луну».

Музыка. Выход Алины и Франца в полном блеске прожекторов и костюмов.

В боковом проходе появляются полускрытые портьерой директор и Мартынов.

Директор. Ну как? Хороша птичка?

Мартынов. Ого!

С профессиональным интересом следит за тем, как Алина раскланивается с публикой. Красавица горда и неприступна. Кнейшиц, напротив, сияет. Его стиль — «глубоко свой парень».

Директор. А сколько валюты стоит мне эта птичка. Две тысячи долларов в месяц, плюс гостиница. Только сегодня я отвалил Алине, этому летающему крокодилу, тысячу долларов. Ах, сколько можно было бы на эти деньги накупить зверей. Жирафы, гуси, антилопы…

Мартынов. Погоди, дай посмотреть.

Директор. …Зебры, слоны, удавы, змеи! Такое перо вставил бы Гагенбеху.

Мартынов уже не слушает. Он увлечен зрелищем. Посредине арены стоит огромная пушка, направленная жерлом к куполу. Кнейшиц вкладывает Алину в пушку, как снаряд. Затем скрывается в ней сам.

Алина по пояс высовывается из жерла пушки. Она поет песенку на английском языке. Содержание песенки: «На земле для меня нет счастья, и я покидаю ее и отправляюсь на луну».

Происходит выстрел. Алина взлетает кверху и, сделав сальто в воздухе, попадает на площадочку, которая приводит в движение механизм и производит новый выстрел из пушки. На этот раз из жерла вылетает Кнейшиц и попадает на площадку, расположенную над первой. Снова приводится в движение механизм, который подбрасывает Алину с ее площадки под самый купол. Алина пробивает насквозь луну из папиросной бумаги и оказывается на самой верхней площадке, скрытой до сих пор луной.

Аплодисменты. Овация.

Директор. Ну?

Мартынов. Хорошая работа.

Директор. Сам знаю, что хорошая. Но ведь это же валюта! Валюта плюс гостиница. А мне нужен такой самый номер, только без валюты. И минус гостиница. Можешь сделать такой?

Мартынов аплодирует Алине, которая по веревке спускается из-под купола.

Мартынов. Ты, я вижу, не дурак.

Директор. У-у, я очень умный. Ну, так как же? Сделаешь? Мы же должны все своими руками из своих материалов. На настоящем этапе…

Мартынов. Что ты меня агитируешь? Что я тебе, интурист? Я думаю, сделать можно. Попробую.

Директор. Ну! В самом деле? Честное слово? Дай я тебя поцелую. От имени дирекции (целует), От имени месткома (целует). От имени организованного зрителя (целует). От имени валютного управления Наркомфина!..

Мартынов. Ты подожди целоваться. Ты мне найди сначала другую такую Алину.

Директор. Верно, верно. Кто ж у нас в штате? (Загибает пальцы.) Горбова в Казани, Раздговская не годится. Перлова не годится. Никого нет.

Мартынов вынимает записную книжечку и зарисовывает внешний вид пушки.

Возвращающийся с арены Кнейшиц подозрительно заглядывает через плечо Мартынова. Мартынов, вовремя это заметивший, переворачивает листок и рисует профиль Алины. Кнейшиц криво улыбается. И снова идет раскланиваться.

Алина и расточающий улыбки Кнейшиц проходят каждый в свою уборную. Кнейшиц галантно пропускает Алину вперед.

У подъезда такси. Счетчик показывает тридцать пять рублей. Женщина- шофер уже не сводит глаз с артистическою подъезда.

У дверей Раечкиной уборной мечется Скамейкин. Он лихорадочно считает деньги. Музыка выстукивающего таксометра. В кошельке все те же двенадцать рублей.

По цирковому коридору, мимо клоунской бутафории, тумб для дрессированных животных, мимо пожарного и музыкальных сатириков, перед которыми везут пианино на колесиках, отчаянно жестикулируя, идут директор и Мартынов. За ними плетется «неустрашимый капитан» со своей собачкой.

Кнейшиц, уже в обычном костюме, выходит из дверей своей уборной, останавливает проходящего мимо шпрех-шталмейстера и, обаятельно улыбаясь, вручает ему подарочек — открытку с выпуклым изображением кошечки; если кошечку придавить пальцем, раздается мяуканье. Шпрех-шталмейстер потрясен.

Кнейшиц, продолжая улыбаться, входит в уборную Алины.

Лицо его тотчас же изменяет свое выражение. Оно делается наглым и мрачным.

Алина, заканчивающая свой туалет, боязливо оборачивается. Сейчас она тоже уже не та, какой казалась на людях — милое, нежное и совсем не гордое лицо.

Кнейшиц (повелительно). Money![2]

Алина с досадой, но покорно вынимает из ящика деньги и кладет их на стол.

Кнейшиц. this is not all. where is the rest?[3]

Алина. it's impossible! i can't bear it![4]

Кнейшиц. money!

С силой хватает ее за руку. Отбирает оставшиеся деньги.

Алина (вырываясь). What do you want? Why do you hate me? [5]

Кнейшиц. I love you.[6]

Хочет ее обнять. Алина с отвращением отталкивает его руками. Борьба.

Скамейкин и Раечка с чемоданом и картонкой, взявшись за руки, бегут по коридору.

Внезапно дорогу им загораживает директор с Мартыновым.

Директор. Стоп, стоп.

Мартынов (не сводя глаз с Раечки). Позвольте, позвольте, а твоя Раечка нам не подойдет? Она девушка способная.

Директор. Способная? Правда? Вся в папу. А?

Раечка и Скамейкин, ничего не понимая, топчутся на месте.

Мартынов (со всех сторон оглядывая Раечку и даже поворачивая ее руками). Как будто бы немного толстовата.

Директор. Ты находишь? А вот мы ее посадим на диету, она у нас живо похудеет.