Я кивнул.
– Можешь вытаскивать его из воды, вытирать и приступать к кормлению. Управься побыстрее, хорошо?
Ланс хмуро пообещал:
– Обязательно, капитан. В кадетском корпусе мне часто давали в подшефные трудных новичков. Опыт имеется…
Я с трудом подавил улыбку. Ланса я знал достаточно долго, чтобы не обращать внимания на напускную свирепость. В честном бою семнадцатилетний пилот мог хладнокровно прирезать пару-другую противников. Но беззащитному мальчишке он не даст даже шлепка.
Прикрыв глаза, я погрузился в дремоту. Имею я право еще на час сна, пока Ланс будет возиться с юным туземцем…
– Капитан!
Я удивленно посмотрел на Ланса, прогоняя сонное оцепенение. Такого удивления в его голосе не было даже после поединка в Храме Вселенной, когда я убил непобедимого Шоррэя Менхэма, владеющего мечом раз в сто лучше меня…
– Капитан, – уже тише повторил Ланс. – Простите, но… на каком языке вы разговаривали с мальчиком?
Наш ночной гость стоял за Лансом, кутаясь в огромное пушистое полотенце и с любопытством поглядывая на пилота.
– Глупый вопрос… на стандартном галактическом, конечно. Других я не знаю.
– Знаете, капитан, – тихо возразил Ланс. – А на галактическом мальчишка не понимает ни слова.
Усталость окончательно лишила меня способности соображать. Я упрямо повторил:
– Мы говорили на стандарте, Ланс.
– Откуда он может знать галактический язык? Планета крайне отсталая, корабли на ней приземляются лишь случайно. Согласно справочникам, туземцы общаются на нескольких местных диалектах…
Я подошел к мальчишке, присел перед ним на корточки. Спросил:
– Ты понимаешь мою речь?
– Да.
– А то, что говорит мой друг?
– Нет.
Я начал кое-что понимать – но все еще слишком медленно. И тупо спросил:
– Каким языком ты владеешь?
Мальчишка зевнул. После горячей ванны он совсем размяк, его неудержимо тянуло в сон.
– Русским.
Я сел. Хорошо хоть не из стоячего положения. А Ланс разочарованно спросил:
– Так что же, это и есть Земля, принц?
3. Мозговая атака
Комната для совещаний рассчитана на большой, полноценный экипаж. Сейчас, когда в ней находились только четыре человека, она казалась пустой.
Я обвел взглядом товарищей. Эрнадо, мой наставник в воинском искусстве, бывший сержант, а ныне лейтенант императорских ВВС планеты Тар. Развалившись в удобном мягком кресле, в накинутом поверх комбинезона свободном «электризованном» плаще, он выглядел более чем мирно – если бы не корявые шрамы на скуле.
Ланс. Единственный курсант, уцелевший из двухсот тридцатого выпуска офицерского корпуса на Таре. Получивший орден Верности – высшую награду своей планеты… И лишенный звания за решение прервать обучение и отправиться со мной в бесконечный полет к Земле.
Редрак Шолтри. Один из лучших пилотов планеты Дальедо. Подонок. Мошенник. И – после сеанса гипнотического кодирования – мой охранник поневоле.
Экипаж. Два друга и один недовраг. Люди, по самым разным причинам решившие помочь мне в поисках Земли.
Молчание затягивалось. Наверное, у всех было что сказать, но правила устава и неписаные законы корабельной этики требовали первого слова от капитана.
– На моей планете, – начал я, – на той самой, которую мы так успешно ищем уже два года, есть понятие мозговой атаки. Суть ее проста: говори любой вздор по интересующей проблеме, а потом разбирайся, не сказано ли случайно чего-то умного.
– Ты всегда так делаешь, – буркнул Эрнадо. Наш давний уговор избавлял его от излишней почтительности в отношении ко мне.
Ланс кивнул, молча соглашаясь то ли с Эрнадо, то ли с моим предложением.
Редрак заерзал в кресле. Недовольно произнес:
– Я хотел бы вначале получить больше информации, капитан. Поговорить с мальчишкой…
– Он спит, – твердо возразил я. – Мальчик целую ночь провел в лесу, под проливным дождем, ему надо отдохнуть.
– Можно и разбудить, ничего страшного не случится. Лишняя сентиментальность…
– Отставить, Редрак! – оборвал я его. – Мальчишка с моей планеты, понимаешь! Я за него отвечаю. И пока остаюсь капитаном на корабле, он будет здесь гостем, а не пленником!
– Я не совсем уверен, что мальчик действительно с Земли, – упрямо не сдавался Редрак.
– Мы с Лансом проверяли все его слова на детекторе лжи. Тебе ведь знакомо это устройство? – съязвил я. Редрак замолчал. Удовлетворенный этим, я продолжил:
– Итак, что нам известно? Мальчика зовут Даниил, ему одиннадцать лет…
– Это земное имя? – быстро спросил Редрак.
– Земное. Не самое распространенное, но… Он живет в городе Курске. Это земной город, Редрак! Я бывал там, проездом. И даже помню улицу, которую назвал мальчик.
Редрак удовлетворенно кивнул. Эрнадо ухмыльнулся. Он откровенно забавлялся происходящим, тем усердием, с которым Шолтри пытался разоблачить подозрительного пришельца и отвести от меня малейшую опасность. Что поделаешь – если Редрак Шолтри почувствует личную вину за случившееся с кем-нибудь из экипажа несчастье, в его подсознании сработает «мина замедленного действия». Гипнотический приказ активизируется, и он умрет…
Что он находится не на Земле, Даниил не предполагал. По его словам, он заблудился в лесу, попал в какое-то болото и очень долго выбирался оттуда. Потом стемнело, он шел через лес, не останавливаясь, потому что было очень холодно и лил дождь. Даниил заметил, что деревья вокруг «странные», но значения этому не придал. Потом, наткнувшись на корабль, решил, что это завод или станция космической связи. Нашел люк и принялся в него стучать…
– Удивительная история, – саркастически заметил Редрак. – Заблудился на одной планете, нашелся на другой. Шел через лес, раскинувшийся на полконтинента, а набрел на единственный в этом мире звездолет. Причем именно в тот момент, когда защитные системы выведены из строя, а капитан уснул в шлюзе и может услышать стук. Постучаться в люк звездолета – это же надо додуматься!
Я хотел было одернуть Шолтри. Но меня опередил Ланс:
– Недоверчивость штука полезная, Редрак. Но если ты не веришь мальчишке, выскажи логичную версию случившегося.
Редрак пожал плечами.
– С удовольствием. Начнем мозговую атаку с меня, капитан?
Я кивнул.
– Версия первая – мальчишка не землянин. И вообще не человек. Это существо – назовем его так,
