мне убежавшего из дому ребенка?
Я живу в хорошее время, это правда. Нет больше войн. Нет больше голода. Преступности почти нет. И прав у людей — бери не хочу! Даже «дискриминации по возрасту» больше не существует. И уж точно никто не заставит своенравного мальчишку-мутанта делать то, что ему неприятно.
Но зачем заставлять, если можно вынудить?
Висит на цепочке Знак. Фиксируется сенсорами в транспорте, в магазинах, в кафе. И в каждом городе, куда я приеду, вежливый и доброжелательный человек объяснит мне, что под солнцем очень мало места.
Можно бунтовать. Можно болтаться по всему миру и ничего не делать. Но это не в моем характере, и те, кому надо, это знают.
Я встал, подошел к бесплатному видеофону. Нашел в списке центр занятости, набрал номер. И совсем не удивился, когда увидел на экране лицо моего недавнего собеседника.
— У меня вопрос, — сказал я.
— Да, Михаил. Пришла в голову какая-то идея?
Он весь был само внимание.
— Пришла. Если к вам обратится человек с условно-положительной мутацией… сверхвосприятием запахов. Ему найдется работа?
— Крайне редкая мутация! — с чувством сказал клерк. — Разумеется, найдется. Насколько я знаю, любой научный центр, любая производящая фирма возьмут на работу такого человека. Никакие анализаторы, увы, не смогут его заменить. Прорыв в области синтеза новых лекарств, получении сверхчистых химических веществ… да в чем угодно! Наука, криминалистика, производство парфюмерии… надо ли мне вам это объяснять, Михаил?
— Не надо, — честно сказал я. — Мне это с рождения объясняют.
— Я только могу добавить… когда этот человек начнет работать, его мутация немедленно будет признана положительной и внесена в общий список. Любые родители смогут подарить своим детям такую интересную способность…
— Вы правда думаете, что она интересная? — устало спросил я. И прервал связь.
А вечером на вокзале немало людей…
Я стоял у информ-терминала и тупо смотрел на экран, на бланк электронного письма. Я посылал родителям короткие письма каждый вечер. Так они просили, да я и сам не хотел, чтобы они волновались…
Вот только сейчас я не знал, что писать.
— Собрался уезжать?
Я повернулся. Игорь ухмылялся, глядя на меня.
— Еще не знаю, — сказал я честно. Переступил, и кроссовки радостно пискнули: «Мы много дорог повидали на свете…» Нагнувшись, я наконец-то отключил у них звук.
— А я думал, ты все-таки зайдешь… — сказал Игорь. Искренне сказал.
— Скажи, ты тоже из тех, кто меня пасет? — спросил я в лоб.
— Понял уже? — Игорь усмехнулся. — Если уж меня, с моими слабенькими способностями эмпата, год доставали… такого, как ты, будут всю жизнь напрягать. Нет, Мишка. Я сам по себе. Я в эти игры не играю.
Он не врал. Хорошо, что я умею это видеть.
— За мной следят, Игорь, — пожаловался я зачем-то. — Мне сегодня дали понять… либо я делаю то, что нужно обществу, либо стану
— Конечно, — чуть удивленно сказал Игорь. — А ты что думал? Так всегда было. Только если первобытный человек не хотел гоняться за мамонтами, хотя это у него получалось, товарищи могли его и съесть. Сейчас просто выкидывают на обочину.
— А свобода? — спросил я. Как будто Игорь в чем-то был виноват.
— А она у тебя есть. — Он снова усмехнулся. — Ты же ее получил, в полной мере. Не нравится вкус?
— Нет.
— Так извини. Другого не бывает.
Я посмотрел на бланк письма. Взял световое перо и быстро начертил на экране: «Больше писем не будет». И щелкнул по кнопке, отправляя свое последнее письмо родителям.
— Так что, ты уезжаешь? — спросил Игорь. — Если да, то можем поехать вместе. Куда-нибудь на юг, ага? Там тепло. А на пальмах синтетические бананы не растут.
— Ты такой легкий на подъем?
— Да я еще легче, чем ты думаешь, — засмеялся Игорь.
— Это ведь все равно проигрыш, — сказал я.
— Ага, — легко согласился он. — А у тебя два выбора. Либо проигрываешь и ты, и наше сытое, благополучное общество. Либо выигрывает общество… ну и ты тоже.
К перрону медленно подкатил монор. В вагончик вошли несколько человек.
— Ну, едем или остаемся? — нетерпеливо спросил Игорь. — Не люблю долго раздумывать!
— Если дойду, то поехали, — сказал я. — Синий!
И прыгнул на узкую синюю полоску цветного бетона.
— Ну сколько тебе объяснять? — Игорь поморщился. — Не дойдешь. Никак. Так уж придумано!
— Верю, — согласился я. — Только знаешь, я все равно буду пробовать. Всегда.
