Мы – Иные Мы создаём Ночной Дозор Чтобы силы Света следили за силами Тьмы Мы – Иные Мы создаём Дневной Дозор Чтобы силы Тьмы следили за силами Света Время решит за нас.

– Прекрасно, – сказала Арина. – Договор, как ты можешь заметить, не запрещает вмешиваться в человеческую жизнь. Он лишь ограничивает борьбу Светлых и Темных.

– И что с того? – Мне начало надоедать. – Темные вмешивались, Светлые вмешивались… тебе ли не знать? Что в итоге? Сколько войн развязано из-за экспериментов по созданию идеального общества? Коммунизм, фашизм, демократия, автократия, гласность, глобализация, национализм, мультикультурализм – что из этого человеческое, а что наше? Мы подталкиваем людей то в одну сторону, то в другую. Наблюдаем, что получилось. Потом перечеркиваем результат и начинаем заново. Ах, не получается… ну попробуем в другой стране, в другой культуре, с другими установками… Что, коммунизм был безнадежен? Не думаю. Но игрушка надоела. Что, демократия насквозь фальшива? Вряд ли. Но и с ней закончили играться. А людям, знаешь ли, все равно, от чего умирать – от построения социализма, от привнесения демократии или от борьбы за права и свободы. Как по мне – лучшее, что мы могли бы для людей сделать, – оставить их в покое! Пусть живут своей жизнью, придумывают свои правила, учатся на своих ошибках!

– Полагаешь, мне не стоило вмешиваться в судьбу России? – спросила Арина.

– Да! Нет! Не знаю… – Я развел руками. – А если бы после всех потрясений итог оказался бы лучшим? Не было бы Второй мировой войны, к примеру?

– Я не могла сидеть и ничего не предпринимать… – сказала Арина. – И посоветоваться не могла ни с кем. Что Гесер, что Завулон – каждый стал бы ситуацию поворачивать к своей выгоде. С тобой – могу посоветоваться. Ты нормальный. Ты до сих пор человек.

– Не уверен уже… – сказал я, глядя на идущего вдоль ограды детской площадки чернокожего охранника. Тот бдительно глянул на карусели-качели-песочницы, скользнул невидящим взглядом по нам и удалился.

– Все мы люди, Антон. Кто в большей мере, кто в меньшей. Да, есть ситуации непонятные, когда не знаешь, стоит ли вмешиваться. Но есть же и однозначно ясные!

– Чего ты от меня хочешь? – спросил я.

– Антон, пророки появляются редко. За двадцатый век – восемь случаев. И еще реже удается зафиксировать их первое пророчество до того момента, как оно станет известно людям и обретет силу. Если ты знаешь пророчество мальчика…

– Нет, я его не знаю. Клянусь.

– А можешь узнать? – уточнила Арина.

Я помолчал. А потом резко, будто прыгая в холодную воду, сказал:

– Вероятно – да. Более того, возможно, я могу узнать и первое пророчество Эразма. Хотя оно, вероятно, за эти годы давно свершилось.

– А вот не факт, – сказала Арина. – Полет Гагарина в космос был напророчен еще в семнадцатом веке… Антон, ты меня по-хорошему поражаешь!

– Тебе, как сменила цвет, неймется творить добро, – сказал я.

– Допустим. А тебе разве нет? Антон, в Дозоре никто на такое не решится. Я – готова попробовать. И я клянусь тебе, что если пророчество окажется хорошим или невнятным – мы ничего не станем делать. Пусть исполняется. Но вдруг мы получили шанс действительно направить жизнь людей к лучшему?

– «Мы», – фыркнул я. – Предыдущий раз ты говорила «мы», когда была с Эдгаром и Саушкиным. Кончили они плохо.

– Ты мне не веришь, и это правильно, – кивнула Арина. – Но со мной у тебя появится шанс не тянуть лямку в Дозоре, а сделать что-то по-настоящему важное.

– Я почти уверен, что Эдгару ты говорила то же самое, – мрачно ответил я.

– Подумай, Антон. – Арина открыла сумочку и достала оттуда маленький шарик. – Я пока отправлюсь… к себе. Извини, что не приглашаю – Минойская Сфера переносит лишь одного.

– Мне казалось, она одноразовая, – сказал я.

– Нет, она однозарядная, – улыбнулась Арина. – А я умею ее перезаряжать. Навещу тебя утром, ты не против?

Я пожал плечами. Арина улыбнулась, сжала сферу в кулаке – и исчезла.

Вздохнув, я взял пустые бутылки из-под пива и стал спускаться с деревянного кораблика. В отличие от ведьмы мне придется добираться до гостиницы пешком.

По пути на детскую площадку Арина открыла калитку каким-то своим способом, растерев в пальцах сухую траву и посыпав ею замок, я же никогда не любил возиться с заклинанием «Бильбо» и решил миновать ограду сквозь Сумрак. К моему удивлению, на первом слое Сумрака площадка тоже была огорожена, да и на втором ее окружало что-то вроде полосы высохших деревьев, ощетинившихся колючими ветками в сторону парка. Я с любопытством осмотрел живую (да нет, скорее – мертвую) изгородь. Такие сухие стволы чаще встречались на третьем слое, но там они были разбросаны хаотично – а здесь выглядели сознательно высаженными. Ну или вкопанными в землю. К счастью, тратить силы и идти глубже не потребовалось – эта ограда препятствовала лишь желающим войти на площадку, а не выйти с нее. Кто бы из Иных ни работал с детской площадкой, но он подошел к делу основательно.

Я протиснулся сквозь ветви, отошел немного и вернулся в реальный мир. После сумеречного холода и тишины ночной лондонский парк казался теплым и полным звуков. Где-то вдалеке слышалось тонкое пение свирели. Я пошел через парк, решив выйти поближе к своей гостинице. По пути попалась заботливо очищенная вечером урна, в которую я и сгрузил пустые пивные бутылки.

Что может быть прекраснее, чем вечерняя прогулка в пустынном парке?

Бесхитростная мелодия звучала все ближе и ближе. Внезапно я увидел музыканта – на кривом стволе огромного дерева, изогнутого когда-то давно ветром, так и растущего почти параллельно земле, сидел маленький мальчик, одетый в какие-то причудливые лохмотья. Мальчик самозабвенно играл на свирели. Вокруг него, будто танцуя, кружились огромные светлячки.

– Эй! – окликнул я юного музыканта и от растерянности спросил на русском: – Тебе не поздно здесь находиться?

Мальчик резко повернулся в мою сторону. То ли в свете светлячков, то ли в отблеске далеких фонарей с Бэйсуотер-роуд сверкнули белоснежные молочные зубы. Мальчик спрыгнул с дерева – и исчез. Следом, со звенящим звуком, разлетелись светлячки.

– Твою мать! – выругался я. – Чушь собачья! Я не верю…

Впрочем, договаривать я не стал.

Я, конечно, не верю в фей. Я даже в Деда Мороза давно не верю.

Но все-таки я предпочел промолчать.

Глава пятая

Гремела музыка. Резкая, незнакомая, на мой взгляд – совершенно диссонансная. Но похоже, окружающим она нравилась. Дискотечный зал был набит до отказа – молодежь словно и не танцевала, а колыхалась, подергивалась на месте, задевая друг друга, периодически сцепляясь руками и начиная двигаться в каком-то гротескном, запутанном хороводе. Потолок светился, и это были не лучи прожекторов или дискотечных фонарей, похоже было, что сами панели потолка испускали свет. В какое-то мгновение разноцветные всполохи сменились ровным оранжевым светом, потом потолок засиял небесной лазурью – и превратился в сплошной экран. Над нами было небо, по небу плыли белые перистые облака.

Вы читаете Дозор (5 романов)
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

29

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату