маяться дурью в своей Африке и все-таки решил вернуться на родину.
Попрощавшись с секретаршей, я вышел из издательства и огляделся. Что теперь делать, было совсем непонятно. Я поднял воротник и зашагал по направлению к метро. Похоже, найти работу мне так и не удастся. Между тем деньги, полученные за последний африканский репортаж, кончились почти совсем и решать, откуда я стану добывать новые, нужно было срочно.
В наушниках играет «Ляпис Трубецкой»:
Поросенок фунтик с розовым хвостиком за фунты приедет в гости к вам.
В зал я зашел в тот момент, когда сцену покидала молодая группа, разогревавшая публику перед выходом монстров. Коллектив был так себе. Выступить на больших площадках таких обычно приглашают за бабки. В смысле платишь немного организаторам концерта и можешь сыграть пару песен.
Ребята отыграли и отпрыгали, но аплодисментов так и не дождались. Озябшие от разогрева зрители кутались в толстые куртки. Уходя, лидер коллектива наклонился к микрофону и мстительно проговорил:
– А кому не понравилось наше выступление, тому ни одна баба этой зимой не даст.
Зрители грустно опустили глаза. Эротические планы на ближайшие три месяца, похоже, накрылись.
После издательства я решил вместе с Кириллом сходить на концерт. Афишами сегодняшнего мероприятия был заклеен весь город. Они уверяли, что концерт станет главным культурным событием года. Большой рок-н-ролльный фестиваль, три площадки, полторы дюжины выступающих. И, сто первый раз уперевшись в афишу взглядом, я подумал: почему нет? Уже несколько лет я если и ходил на концерты, то разве что в клубы. Так что пусть теперь будет стадион. Это, между прочим, шанс увидеть все достижения отечественной музыки за один вечер.
Накануне я позвонил в офис «Нашего радио» и спросил, не снабдят ли они меня проходкой. Покупать билет нет денег, да я и не хочу покупать билет, я хочу тусоваться за кулисами вместе со знакомыми рок- монстрами, болтаться из гримерки в гримерку и чувствовать себя крутым, а толкаться в зале среди удолбанных тинейджеров и чувствовать себя мудаком я не хочу. Девушка Лена, рулившая делами радиостанции в Петербурге, сказала, что нет проблем. Так что из издательства я поехал на радиостанцию.
Секретарь радиостанции сказала, что Лена сейчас освободится, я могу подождать. Я отряхнул куртку и сел на диванчик в приемной. Напротив висела фотография какого-то пожилого музыканта, и от нечего делать я стал ее рассматривать.
Идентификации герой рок-н-ролла не поддавался. Он был похож на весь ленинградский рок-клуб одновременно. Пропитая физиономия. Дряблая, сморщенная кожа. Говорят, на свете есть страны, где рок- н-ролл считается делом молодых. Там подростки ходят на концерты, чтобы слушать подростков. Но к отечественной сцене это отношения не имеет. У нас рок-концерт – это когда родители выходят на сцену, чтобы спеть для детей, и средний русский рок-музыкант втрое старше своей аудитории.
У секретарши на столе брякнул селектор, и девушка улыбнулась мне:
– Проходите, пожалуйста.
Я прошел. Лена спросила, как дела, и отдала проходки для меня и Кирилла, а я поблагодарил ее и не стал уходить сразу, а, стоя в дверях, рассказал, как у меня дела. Снаружи все еще шел дождь, а кабинет у Лены был теплый и уютный. Располагающий к тому, чтобы задержаться здесь и немного поболтать с хозяйкой.
Ни единого компакт-диска или чего-нибудь в этом роде на столе у Лены видно не было. От офиса главной рок-н-ролльной радиостанции страны стоило ожидать чего-нибудь вроде валяющегося под столом использованного шприца, да только под столом у Лены лежал никакой не шприц, а здоровенный плюшевый медвежонок, которого, по слухам, ей когда-то подарил Рома Зверь из группы «Звери». Глядя на ее кабинет, вы вообще вряд ли догадались бы, что милая хозяйка имеет хоть какое-то отношение к рок-музыке.
Возможно, когда-то, совсем девчонкой, Лена и сама ходила на большие концерты и даже визжала от восторга, стиснутая в потной толпе у самой сцены. Но все это кончилось много-много лет назад. Сегодня Лена предпочитает смотреть на организуемые ее радиостанцией концерты из буфета за кулисами. Как и я. Как даже и сами музыканты.
Русский рок-н-ролл не очень прибыльный бизнес. И не очень яркий. Те, кому хотелось больших денег или большой славы, давно перебрались в смежные сегменты. Туда, где папарацци щелкают камерами, а стервозные брюнетки готовы запустить когти в прическу конкуренткам. В рок-н-ролле никакой конкуренции нет уже пару десятилетий, да и папа-рацци тут совсем нечего снимать. Больше всего этот мир похож на кружок пожилых радиолюбителей. Много проводов, много седоволосых фанатов, непонятные термины, но по сути – никого, кроме самих участников, это не волнует.
Я еще раз поблагодарил Лену за билеты. Она улыбнулась и сказала:
– Не за что.
Выйдя из офиса, я дошагал до кришнаитского кафе «Троицкий мост» и выпил там чашку эспрессо. В огромные витрины кафе бился дождь. Ехать на концерт было еще рано. Я просто сидел над пустой чашкой и смотрел, как по огромному стеклу стекают капли.
За те недели, что прошли после моего возвращения в город, смотреть на бесконечную воду уже надоело. Я подумал, что скорей бы зима, Новый год и пусть все это замерзнет, а по телику покажут «Голубой огонек». На стойке бара в кафе стоял телевизор. Я скосил на него глаза, подумал еще немного и решил, что нет, пожалуй, «Голубого огонька» не нужно.
До Нового года оставалось еще два с половиной месяца. Но кого именно покажут по ТВ в новогоднюю ночь, можно было сказать уже сегодня. Или даже пять лет назад. Новых лиц в этом клубе все равно не бывает. Пара несмешных комиков. Несколько немолодых певиц. Уютные, знакомые еще со школы лица. Черт бы их всех побрал.
Девяностые травмировали непривычную русскую публику. Что за дела: каждый месяц по новому музыкальному стилю или еще один герой поколения?! Всем хотелось картинки попроще, и на протяжении путинского десятилетия пеструю вольницу привели-таки к единому знаменателю. Мелкие и непредсказуемые игроки (типа русского рока) с этого поля были убраны. Те, что остались, работают засучив рукава. Для уставшего на работе главы семейства есть «ВИА Гра» и группа «Шпильки». Для его супруги – Гоша Куценко и братья Чадовы. Для их отбившихся от рук деток – глумливый «Comedy Club».
Дело в этом бизнесе найдется для каждого. Хочешь быть звездой экрана? Путь тебе в телесериал. Их в России снимают больше, чем во всей остальной Европе. Хочешь играть музыку? Отправляйся к толковому продюсеру. Даже если не попадешь с ходу на «Евровидение», тебе найдется место в телепроекте, конкурсе, молодежной группе… В общем, не пропадешь. Хочешь писать книжки – шанс есть и здесь. Гигантские издательские дома обеспечат работой любого человека с высшим гуманитарным образованием. В конце концов, кто-то ведь должен писать книжки за наших телезвезд, ведь правда?
Жалко только, что у потребителя никто так и не спросил, хочется ли ему все это потреблять. Я выковырял из пачки еще одну сигарету. Если успеха хочет добиться иностранная группа, то первое, о чем она подумает, – это как понравиться публике. А у нас – о том, как развести продюсера. Потому что там твой успех зависит от того, сколько дисков ты продашь или сколько зрителей придет на твое шоу. А у нас – только от того, сколько раз тебя покажет Первый канал. Понравишься продюсеру – и дальше можешь не париться до самой пенсии. На сцене ты будешь появляться до тех пор, пока тебя держат ноги. И может быть, какое-то время после этого.
В моей стране мнение потребителя никакой роли не играет. Слушать он станет то, что скажет продюсер. И не только слушать: он купит билеты на тот фильм, который рекламируют, закажет в ресторане еду, которую посоветуют, проголосует за того президента, за которого попросят, и заплачет под песню, которую ему поставят по радио. Просто у нас так принято: публика и продюсеры подходят друг дружке, как
