— Мне не нравится твой тон, Иванов. Ты плохо меня слушал. Нет, богиня выбирается на двадцать лет. Самый важный день в жизни богини — день восшествия. Через две недели состоится церемония выбора новой Кумани. Если вопросов больше нет, все могут идти. Напоминаю, что завтра контрольная по богословию, надеюсь, вы изучили рекомендованные источники.
Машка и Лешка были соседями, и домой возвращались вместе. Машка вздохнула:
— Двадцать лет. Ужас! Я бы никогда не согласилась.
Лешка про богиню уже забыл. Дурацкая контрольная. Дебильная. Гита придираться будет… И так вчера на молитву опоздал, а если еще контрольную не сдать… Книжку бы какую-нибудь… книжку… глянуть хоть, о чем речь. Тут его осенило.
— Машк, а, Машк!
— Чего?
— А ты к контрольной готовилась?
— А зачем тебе? Списать, что ли, хочешь?
— Ну, чего сразу списать… Так готовилась или нет?
— Да я уже все выучила!
— Ладно тебе, врешь?
— Вот и не вру, вот и не вру!
Машка стукнула Лешку портфелем. Она всегда готовилась ко всем контрольным! Тем более, по богословию. Попробуй, не приготовься, если мама — жрица Кумани.
— Что ты, как маленькая, Василькова…
— Сам дурак.
Лешка в сердцах сплюнул — не драться же с девчонкой. Да и с контрольной надо решать. Он прикинул так и эдак. Выходило, что делать нечего.
— Машк, а у твоей мамы, наверно, много книжек?
— Конечно. А ты что, сам не можешь к контрольной подготовиться?
— Я все могу, — веско сказал Лешка и огляделся по сторонам. Слава Кришне, желающих уличить его во лжи не было. — Но ты же у нас отличница, тебе что — трудно?
Машка подозрительно сощурилась.
— И чего ты от меня хочешь?
— Дай книжку какую-нибудь, я быстренько спишу и тебе верну.
— Не могу, — насупилась Машка, — книжки у мамы на работе, в храме. Их нельзя оттуда брать.
— А если никто не увидит?
— Все равно нельзя.
— Ну, хоть посмотреть на них можно?
— Если только в храм пойти… Но посторонних туда не пускают.
— А я не посторонний!
Она покачала головой. Лешка задумался.
— А если очень скрытно в храм пробраться? Как шпионы?
— Да ты что! Нас убьют, если узнают!
— Не узнают.
— Да не буду я ничего такого делать!
— Я понял, тебе слабо.
— Не слабо!
— Нет, слабо!
— Нет, не слабо! — Машка снова разозлилась.
— Да, — Лешка, наконец, нашел железный аргумент. — Потому что ты девчонка.
— Ах, девчонка! А ну, пошли!
Машка схватила его за рукав и потащила за собой. До храма было рукой подать, до лазейки в заборе — чуть дальше. Машка привычно прошмыгнула внутрь. Лешка полез было за ней, но зацепился рукавом и беспомощно задергался. Раздался сиплый лай.
— Чего ты копаешься?!
Он вспотел, пытаясь выбраться, но ничего не получалось. Машка потянула его за руку, он рванулся и, едва не оставив на гвозде половину куртки, вывалился во двор.
— Ну, Лешенька!..
Дети едва успели юркнуть в ближайшую дверь. Во дворе появилась собака. Задумчиво постояла у забора и, зевая, ушла досыпать.
— Хорошо хоть Полкан старый и вообще…
— Кстати, Василькова, я тебе не Лешенька.
Машка поджала губы:
— Ох, ну извините, господин Иванов…
— Ладно. Ты знаешь, куда идти?
— Ну… Где-то тут книгохранилище…
Коридор был мрачный. Заперто, заперто… Лешка неодобрительно качал головой. Наконец, одна дверь поддалась. В комнате пахло чем-то сладким, вокруг лежали горы блестящих украшений, свертки странного вида, кубики, ящики…
— Кажется, это склад… Нет тут книжек.
— Ну, может, хоть одна найдется? Давай поищем?
— Давай…
Через полчаса Машка стала шмыгать носом.
