отвести мне его обратно. Вот ножиком чиркнул, гад. А все одно не взять мне его с собою обратно, нет у меня такой власти.
Потом их было много этих странных гостей. Сильных мужчин. Безобразных старух. Красивых женщин и подростков с запудренными прыщами.
Они приходили нежданные, или договаривались о встрече за месяц. Одни искали счастья. Другие — денег. Третьи — дорогу домой. Многие — смерти. Некоторые — знаний. Правды — почти никто. В большинстве же они не знали сами, что и зачем ищут. Андрей провожал каждого.
Одни уходили сразу, другие надолго селились в доме.
Один стареющий, но когда-то популярный артист прожил у них шесть долгих месяцев. Его легкие грыз рак, и он ждал операции. На весь день он уходил куда-то гулять, а вечером возвращался с вином и знакомым на одну ночь. После него пришлось менять прожженный ковер в комнате и приглашать дорогого колдуна чистить ауру.
Колдун принес Рите розу, обозвал Андрея бездельником и потребовал совершенно немыслимые для них деньги. В конце концов, сошлись на том, что Андрей написал для него синего ночного дракона, жгущего зеленый город.
Несколько недель после этого Андрей мучался головными болями. Рита лечила его таблетками, компрессами и даже специально для этого освоенными тантрическими практиками, но все было безуспешно. Пришлось Андрею снова рисовать тот же город, но теперь уже выжженный солнцем, а не драконом. Постепенно боли ушли. Тантра в доме тоже не прижилась.
Что ж до артиста, то он умер на операционном столе. Рита так и не смогла понять, для чего было нужно Андрею отвозить его в больницу, а Андрей ничего не объяснил кроме своего обычного «так должно было быть».
Хорошо, что гости никогда не возвращались.
Андрей вообще не любил объяснять. Разве что рассказывать. Иногда даже то, о чем лучше было бы молчать.
Однажды, например, он ушел с гостьей, заурядной женщиной лет далеко за тридцать, а вернулся через две недели загорелый, чуть растолстевший, и сообщил, что у той, обреченной врачами на бесплодие, будет теперь ребенок. Его ребенок.
В тот день Рита впервые ушла от него. Просто встала и молча ушла.
Ее не разрывала боль, не душило отчаяние. Она — с большим для себя удивлением — не находила в себе ни брезгливости, ни отвращения. Ей просто нужно было понять, сколько она сможет пробыть без него. Этот вопрос, такой простой, вдруг оказался для нее вопросом жизни и смерти. И она ушла, а он смотрел ей вслед через чуть прикрытые глаза, еле заметно покачивал головой и молчал.
Рита вернулась через шесть дней.
Она уходила от него еще одиннадцать раз. И всегда возвращалась. Он провожал ее молча и молча встречал.
У Андрея ныло сердце. Рита пряталась в одеяло от рассеянной по дому тревоги. По всему выходило, что утром надо было ждать гостя, и она уже знала, кто будет этим гостем. Она давно это знала.
Рита вылезла из-под одеяла. Натянула джинсы и свитер, и как была, босиком, вышла на улицу.
Постояла на крыльце. Выкурила сигарету. Сосчитала до десяти. Позвонила в дверь.
Как всегда Андрей открыл не сразу.
— Здравствуй, Проводник.
— Здравствуй, Гостья.
— Отведешь меня к моей судьбе?
— А ты знаешь свою судьбу?
— Да, знаю.
— Ты уверена?
— Я уверена. Моя судьба — быть Проводником.
— Это не самая добрая судьба, Гостья.
— Моя судьба — быть рядом с тобой.
— Я лишь Проводник.
— Это моя судьба, Проводник. Отведи меня к ней. Пожалуйста.
— Хорошо, Гостья. Хорошо.
— Ну же!
— Ты готова?
— Да, я готова.
— Тогда поехали.
— Куда?
— В Череповец.
— Поехали. А зачем?
— Маргарита Михайловна умирает. Ты должна проводить ее и занять ее место.
— А ты?
— А я провожу тебя и вернусь сюда.
— Но почему?
— Теперь ты сама должна давать ответ на такие вопросы.
— Мне достался пустой мир?
— Ну что ты. Тебе досталась тысяча миров.
— Чужих.
— Разных. Очень разных. Мне даже завидно, сколько всего ты теперь увидишь в первый раз.
— А ты?
— Что я?
— Я же должна быть с тобой.
— Ты теперь Проводник.
— Как и ты.
