испугалась, потому что непонятно ведь, как быть, если вы захотите напасть. Убивать вас вроде нехорошо, а как еще с диким зверем справиться?.. Но вы вели себя очень дружелюбно. Мурлыкать не мурлыкали, конечно, зато и не рычали. Подошли ко мне, потерлись головой о ноги, вышло очень трогательно… Пока я умилялась, вы схватили в зубы остатки ветчины, которой я вас кормила как раз перед тем, как вы начали превращаться, и удрали в лес, а мы потихоньку пошли следом. На самом деле очень удачно все вышло, лучше не придумаешь!
— В каком смысле? — осторожно спросил я. — Что, та поляна не подходила для ночевки? Или мясо девать было некуда?
— Да нет же! — Лаюки махнула рукой и звонко расхохоталась. — Поляна была отличная, и ветчине, уж поверьте мне на слово, всегда найдется применение…
— Просто ваш побег указал мне направление, — объяснил Гуриг. — Помните, я сказал, что пока не знаю, куда нужно идти? Тут такое дело: с этими моими муримахскими ритуалами вечно ничего заранее не знаешь. Приходится руководствоваться знаками судьбы, а она — непростой собеседник. Первой ночевки на острове я всегда жду с некоторым содроганием: что на этот раз случится? Потому что один раз начался лесной пожар, и нам пришлось спасаться бегством. Единственный путь отступления был к морю, и, как только мы добрались до побережья, хлынул дождь, и огонь погас за несколько минут. Так я понял, что на сей раз следует идти вдоль берега. Трудный был поход, самый нескладный на моей памяти… Но бывает и хуже: вообще ничего не происходит — по крайней мере, ничего из ряда вон выходящего. Сижу всю ночь, как дурак, жду указаний, а на рассвете бреду, не разбирая дороги, за какой-нибудь желтой бабочкой, которая изволила задеть крылом мой нос, в надежде, что это и есть знак судьбы и я все делаю правильно. И, понятно, сомневаюсь: а вдруг надо было не за бабочкой идти, а, скажем, сворачивать направо, потому что с той стороны доносился птичий крик… Представляете, каково?
Я энергично закивал, преисполнившись сочувствия. С судьбой договариваться — то еще удовольствие, знаем, плавали. Она вечно изъясняется, как старый нью-йоркский китаец, потерявший зубной протез: язык вроде бы знакомый, а поди хоть пару слов разбери. Немыслимый труд.
— А тут все сразу само собой выяснилось, — подытожил Король. — Происшествие вполне безобидное, даже, на мой вкус, милое, зато направление мне теперь совершенно очевидно, и, кажется, я даже догадываюсь, куда мы в итоге должны попасть… Уж это был знак так знак! Я еще и выспаться успел по-человечески после того, как вы изволили залезть на дерево. Для первой ночевки это из ряда вон выходящее событие.
— Ясно, — говорю растерянно. — Так что, выходит, даже хорошо, что я этих вурдалачьих ягод нажрался?
— Конечно! — подтвердил Гуриг. — Я вам очень обязан.
Я только головой покачал. Такие, значит, дела. Так, оказывается, прокладывается наш маршрут. Что ж, если так, Король абсолютно прав, что позвал меня с собой. Высшие силы любят избирать посредниками для общения с людьми юродивых, ну и просто идиотов, вроде меня, тоже с удовольствием используют.
Ничего себе перспектива.
После завтрака мы двинулись в путь. Ничего из ряда вон выходящего не случилось: шли себе и шли, в середине дня переправились через бурный ручей — без приключений, даже я не облажался, как ни удивительно. Вечером разбили лагерь на очередной уютной поляне, долго и обстоятельно готовили ужин, лениво трепались за едой. После заката мне остро захотелось сырого мяса, а также рычать, потягиваться, чесать ногой за ухом и, страшно сказать, хорошенько вылизать собственную задницу, но мне, к счастью, удавалось держать себя в руках, игнорировать остаточные симптомы давешнего отравления вурдалачьими ягодами. Король и его друзья преисполнились уважения к моей внутренней борьбе и чуть ли не до рассвета развлекали меня сагами о своем босоногом детстве. Под конец я настолько овладел собой, что вспомнил пару хороших, нелепых историй из жизни Тайного Сыска и с удовольствием их рассказал — мои спутники были в восторге.
Близкое знакомство со спальным мешком стало упоительным финалом трудного, но беззаботного дня: забравшись в эту бархатистую благодать, я уснул незамедлительно и дрых как младенец, пока меня не разбудили горячие лучи полуденного солнца.
Еще два дня прошли спокойно и безмятежно. Мы шли себе и шли по тенистому лесу, наслаждаясь хорошей погодой и свежеобретенной крепостью собственных ног. По вечерам разбивали лагерь, готовили ужин, болтали и расползались по спальным мешкам, вполне довольные собой, друг другом и жизнью в целом.
Я меж тем диву давался: вроде бы мне рассказывали, что Муримах не просто обитаемый, а густонаселенный остров, — и куда же все подевались, хотел бы я знать?! Не то что города или селения, мы даже избушки лесника ни разу не увидели. И вообще никаких следов человеческого присутствия, даже птицы здесь были такие непуганые, что из-под ног взлетать не спешили.
Я как раз успел свыкнуться с мыслью, что кроме нас четверых нет больше живых существ во Вселенной, когда за пару часов до заката и, соответственно, четвертого привала лесная тропинка, по которой мы шли, незаметно превратилась в дорожку, вымощенную мелкими желтыми кирпичиками — совершенно ясно, что без человеческого вмешательства тут не обошлось.
— О, да это же Желтая дорожка! Кажется, я знаю, куда мы пришли, — обрадовался Гуриг. — Сам я тут никогда не был, но отец рассказывал, что однажды ночевал у какой-то забавной муримахской ведьмы. Никакой Очевидной магии, настоящая лесная колдунья: варит зелья из трав, разговаривает с дикими зверями и выращивает цветы на камнях одним прикосновением руки. Если эта дорожка по-прежнему ведет к ее дому, можно попробовать попроситься на ночлег. — Король мечтательно вздохнул. — Может, у нее найдется какое-то подобие ванной комнаты? Ну или хоть бочка с горячей водой…
До сих пор Гуриг стоически переносил тяготы походной жизни; прежде мне и в голову не пришло бы, что абсолютный монарх богатейшей страны этого Мира способен так легко обходиться без привычных удобств. Однако он преспокойно умывался в ручьях, закусывал сухари лесными ягодами, спал не переодеваясь, по утрам вскакивал первым и кипятил воду, чтобы приготовить нам травяной чай по старинному семейному рецепту, — словом, служил мне живым примером и немым укором. Если бы не он, я бы еще в первый день взвыл: «Где мои четыре бассейна с ароматной водой, мягкая кровать, камра и амобилер?!»
Это я к тому, что упоминание о горячей воде возбудило меня чрезвычайно. Я ни о чем больше думать не мог.
«Забавная муримахская ведьма» оказалась миниатюрной красоткой, больше похожей на сельскую старшеклассницу, чем на лесную колдунью. Темно-каштановые волосы, зеленые глаза, густые брови, тонкий овал лица, неулыбчивый, но по-детски нежный рот. Невозможно было поверить, что она водила знакомство с покойным Королем; я все ждал, что сейчас выяснится — она просто к бабушке на каникулы приехала. Однако нет, девица вела себя как хозяйка дома и, надо понимать, действительно ею была.
Юная леди поглядела на нас исподлобья, нахмурилась, как похмельный полицейский при виде подгулявших студентов, не слишком любезно буркнула что-то вроде «вижвасканяву», но в дом все же пригласила. Усадила за стол и сама уселась напротив, подперев подбородок кулаками. Глядела выжидающе, дескать, что дальше-то?
Обстановка в ее хижине вполне соответствовала моим представлениям о жилищах лесных колдунов: половицы поросли травой, окна были затянуты паутиной, а из-под колченогого табурета пробивалось самое настоящее юное деревце. Теоретически, интерьер вполне в моем вкусе, но я томился дурными предчувствиями: ванной в таком доме явно не было места.
Мы угостили хозяйку остатками дворцового печенья и моим шоколадом, который произвел на нее неизгладимое впечатление. Старались оплатить гостеприимство самой ценной в
