Виновники надвигающегося голода поняли, что проклинать их никто не собирается, и заметно приободрились, а я тут же принялся оглядываться по сторонам в поисках съедобной растительности. Охотником я никогда в жизни не был, зато инстинкт собирателя во мне неистребим. Даже в Ехо я регулярно умудрялся возвращаться домой с полными карманами мелких уличных груш, случайно обнаруженному в двух кварталах от дома кустарнику с ягодами радовался куда больше, чем регулярной выдаче жалованья, а когда поселился в Новом Городе, где жилые дома, как правило, окружены небольшими садами, повадился совершать тайные набеги на соседские посадки. Столичные жители все равно не интересовались жалким своим урожаем, а для меня нет ничего вкуснее, чем кислый фрукт неизвестной породы, выросший за чужим забором.
Словом, необходимость добывать еду в лесу казалась мне скорее дополнительным развлечением, чем серьезной проблемой. Оставалось надеяться, что в лесах Муримаха произрастают не только вурдалачьи ягоды, но и совершенно безвредные плоды.
Полдня я досаждал своим спутникам, вынуждая их читать мне лекции о вкусовых качествах и полезных свойствах разнообразной лесной растительности. Однако из этого вышел толк: я понемногу разобрался в местной ботанике, и когда на закате леди Лаюки удалось подстрелить из рогатки Бабум зверька, похожего на зайца, но с огромными, круглыми, как у Микки-Мауса, ушами, я вручил ей охапку ароматных трав, с которыми, пожалуй, даже мои стратегические пакетные супчики вышли бы вполне съедобными. Впрочем, их я пока оставил в рюкзаке, на совсем уж черный день.
На следующий день никакого зверья нам не попалось, но мы не унывали. Разобрали рюкзаки и нашли там немало интересного: несколько конфет, сверток с сырными коржиками, полдюжины сухарей и одинокую сырокопченую колбаску, твердую как камень но, как выяснилось, чертовски вкусную.
Поскольку боги охоты за что-то на нас прогневались, потом пришел черед пакетных супчиков. Вопреки моим опасениям, отравителем меня не сочли. Напротив, мои избалованные, казалось бы, дворцовой кухней спутники наворачивали разбавленные кипятком и сдобренные лесными травами концентраты так, что за ушами трещало, и провозглашали меня своим спасителем — причем с куда большим энтузиазмом, чем в тот день, когда я действительно спас нашу экспедицию от серьезных неприятностей. Но чудесная кормежка, в ходе которой можно без всякого колдовства худо-бедно насытить четырех взрослых людей одним маленьким пакетиком, впечатлила их куда больше.
За полдюжины дней мы трое изрядно осунулись и обзавелись короткими колючими бородками. Только облика леди Лаюки не коснулись романтические перемены. Я окончательно сдружился со своими спутниками; трудно было представить, что еще дюжину дней назад мы с Моти и Лаюки вовсе не были знакомы. Король, впрочем, упорно продолжал обращаться ко мне на «вы», но это вежливое обращение было единственным напоминанием о разделявшей нас иерархической пропасти. В настоящее время его неутомимость, неизменно приподнятое настроение и чудесная способность лазать по деревьям за орехами казались мне куда более важными свидетельствами исключительности Его Величества Гурига Восьмого, чем Королевская шляпа, красовавшаяся сейчас, как я понимаю, на голове его двойника.
Скудные трапезы не то чтобы всерьез омрачали нашу жизнь, но, чего греха таить, все мы изрядно ошалели от такой суровой диеты. Нечего и говорить, что, когда лес поредел, а вдалеке показалась зеленая островерхая крыша усадьбы, мы не просто прибавили шагу, а перешли на галоп. Нам мерещились сочные окорока, хрустящие пироги и призывное бульканье наваристого супа. Даже леди Лаюки утратила обычную невозмутимость, а уж о нас-то и говорить нечего.
Однако судьба не спешила нам улыбаться: усадьба была окружена высоченным забором цвета болотной ряски, а ворота заперты изнутри на засов. Дом выглядел обитаемым, даже обжитым, из трубы валил дым, где-то в глубине двора звенели и скрежетали неведомые хозяйственные инструменты, но отпирать нам никто не торопился. Сперва мы стучали вполне деликатно, потом стали колотить ворота кулаками и ногами — безрезультатно.
— Что будем делать? — растерянно спросил Гуриг. — Смешно сказать, но в такую ситуацию я еще никогда в жизни не попадал. Людям моей профессии обычно открывают заранее, даже стучать не приходится…
— Ну, положим, мне не открывали довольно часто, — бодро начал я и умолк, обнаружив, что сказать мне особо нечего.
— Ну и?.. — оживился Король.
— Обычно оказывалось, что хозяев просто нет дома, — смущенно закончил я. — Но тут, кажется, другой случай.
— Да ну, конечно там кто-то есть, слышно же, — перебил меня Магистр Моти. — Глухой, что ли? Да нет, вряд ли. С чего бы? На Муримахе полно колдунов и целителей, они глухоту не хуже наших столичных знахарей лечат… Думаю, хозяин дома просто не хочет открывать ворота чужим. Его можно понять: места тут глухие, безлюдные — мало ли кого принесет…
— Ну и что люди обычно делают в такой ситуации? — продолжал допытываться Гуриг. — Стучат дальше? Ломают забор? Уходят восвояси?
— Последнее, — мрачно сказал Моти.
— Не годится. Я твердо намерен купить тут припасы. Практика показала, что мы не самые удачливые охотники в Соединенном Королевстве, а суп мне уже изрядно надоел. Зато я догадался взять с собой кошелек, так что ни клянчить, ни воровать, ни заниматься конфискацией не придется.
— Это при условии, что нам откроют. — Моти, похоже, совсем упал духом.
— Вообще-то эти ворота только кажутся крепкими, — подала голос Лаюки. — Я с ними справлюсь. Пожалуй, одним ударом не обойдется, но после третьего, по моим расчетам, от них не слишком много останется.
— А тебе не кажется, что это будет выглядеть немного странно? — ехидно спросил Моти. — Выходят из леса четыре подозрительных типа, разносят в щепки забор мирных граждан и говорят: «Хороший день, мы тут шли мимо, решили у вас продуктов купить, постучали в ворота, а они почему-то рассыпались…» Если ты порушишь забор, нас примут за разбойников, неужели не ясно?
— Ну, тогда нам отдадут продукты бесплатно, — рассудила она. — Тоже неплохо.
— Или попытаются пристрелить из Бабума, — резонно заметил ее оппонент.
— С этим я как-нибудь справлюсь, — пообещала Лаюки. — И с тобой заодно, если ты действительно собираешься мне помешать.
— А если для начала покричать? — неуверенно предложил я. — Позвать хозяев, объяснить, что мы не разбойники, а вполне себе приличные оголодавшие странники с полным кошельком денег?
— Точно! — хором сказали все трое. Они смотрели на меня, как на гения, — можно подумать, я был первым человеком в мире, предложившим использовать слова для коммуникации между людьми.
Но сколь удачной ни казалась эта моя идея, результатов она не дала. Мы орали до хрипоты у ворот, потом совершили торжественный обход забора, продолжая истошно вопить слова приветствия. С таким же успехом мы могли бы спрятаться в ближайшем перелеске и затаить дыхание в надежде, что нас немедленно обнаружат.
Через полчаса против разрушительных планов леди Лаюки не возражал даже Магистр Моти. Король, кажется, был в восторге от такого поворота событий, что же до меня, не скрою, мне было любопытно поглядеть и как наша охранница разнесет ворота в щепки, и что за этим воспоследует. Больше всего меня согревала уверенность, что после такого начала визита нас вряд ли попытаются напоить приворотными зельями, чтобы погостили подольше.
Что касается ворот, леди Лаюки справилась с ними шутя. Выглядело это куда
