детишек пока лучше вообще не трогать.
Я, честно говоря, опешил. До сих пор Джуффин Халли не давал мне повода упрекать его в излишнем гуманизме. Мягко говоря.
— Я имею в виду, пока мы не разберемся, что они собой представляют, — добавил он. — Не смотрите на меня с такой жалостью, Кофа. Я не спятил. Меня не обезоруживает их трогательный и беззащитный вид, тем более не такой уж он трогательный, если приглядеться… А, ладно, неважно. Пришло время побеседовать с вашим приятелем — вот, собственно, что я хотел сказать.
— С Габой Гро?
— Ну да, с кем же еще. Тащите его сюда. Темным Путем — во-первых, так быстрее, а во-вторых, я хочу видеть выражение его лица, когда он выглянет в окно. Это многое для меня прояснит.
— Как, интересно, я его проведу, если он Темным Путем отродясь не ходил?
— В пригоршне принесете, — ухмыльнулся Джуффин. — Тоже мне проблема. Или вам кажется, что это невежливо?
— Поступать с живым человеком — как с неодушевленным предметом? Вообще-то, не слишком.
Джуффин оживился. Бороться с чужими предрассудками он любит даже больше, чем играть в карты.
— Ваше отношение к этому вопросу, Кофа, исторически ошибочно. Сэр Шурф мне рассказывал, он где-то вычитал, что Ульвиар Безликий придумал этот трюк специально для того, чтобы иметь возможность брать с собой в походы любимую младшую дочь. Дома ее бы сестры со света сжили, а в отцовской пригоршне совершенно безопасно, и время летит незаметно, ну и самому папаше никаких хлопот с ребенком, только иногда выпустить, покормить, сказку рассказать — и снова можно прятать. А соратники Короля Ульвиара со временем освоили его изобретение и стали использовать новое полезное умение для переноски больших, тяжелых предметов. Поэтому в данном случае правильно будет говорить, что мы обращаемся с неодушевленными предметами, как с живыми людьми. По-моему, это в корне меняет дело.
— Да ладно вам, — отмахнулся я. — Какая разница. До войны за Кодекс в Ехо считалось, что приличные люди так друг с другом не поступают. С тех пор многое изменилось, я в курсе. К тому же Габа, как я понимаю, настолько серьезно влип, что мой невежливый поступок будет наименьшей из его неприятностей.
— А кстати, вовсе не обязательно. — Вопреки оптимистическому смыслу сказанного лицо Джуффина было при этом мрачным донельзя. — Сейчас, собственно, и выясним, насколько он влип. И насколько влипли все остальные, включая нас с вами. Давайте, Кофа, не тяните.
Я вышел в коридор, а оттуда отправился прямехонько на порог дома Габы Гро. Стучать не стал, сразу вошел: Габа, как все знахари старой школы, живет нараспашку, так что попасть в дом может кто угодно, в любое время суток. Нынче принято считать, что обычай этот устарел, молодежь снисходительно посмеивается над старшими коллегами и увешивает свои жилища связками дорогих охранных амулетов; а в воровском цеху, говорят, появились беспечные невежи, способные причинить ущерб имуществу врачевателя, — в прежние времена столичные преступники даже помыслить о таком не смели. Однако если бы мне вдруг пришлось выбирать себе надежного домашнего знахаря, у тех, кто запирает дверь на ночь, не было бы ни единого шанса облегчить мой кошелек. И дело не в почтении к старым традициям, просто я знаю, что знахарь, наделенный подлинным Призванием, физически не способен заснуть, если не уверен, что любой пациент в случае нужды сможет до него добраться. А к знахарям без Призвания пусть самоубийцы ходят.
Услышав скрип дверных петель, Габа выглянул в холл. Увидел меня и, прямо скажем, не слишком обрадовался.
— Что-то случилось? — настороженно спросил он.
Я молча кивнул.
— У тебя кто-то заболел?
— Насколько я знаю, нет. Спасибо, Габа. Я по другому поводу. Начальник Тайного Сыска хочет с тобой поговорить.
— Прямо сейчас?
Сколько же раз я слышал этот вопрос в сходных ситуациях. Люди обычно не слишком удивляются, узнав, что им грозит та или иная неприятность. Но не могут смириться с тем, что вышеупомянутая неприятность собирается наступить безотлагательно, не завтра утром, не в Последний День Года, а вот
— По-хорошему, ваша встреча должна была состояться гораздо раньше, — вздохнул я. — Но поскольку пересекать Мост Времени дураков нет, прямо сейчас — это единственный разумный вариант.
Я не просто так молол языком — просто пока Габа меня слушал, я неторопливо пересекал холл и замолчал, только когда приблизился к хозяину дома на расстояние, позволяющее уменьшить его до ничтожных размеров и спрятать между большим и указательным пальцами руки. Фокус-то нехитрый, особенно когда имеешь дело с человеком, который этого от тебя не ожидал.
Несколько секунд спустя я вытряхнул свою добычу перед Джуффином.
Почему, собственно, подобный поступок считается крайне невежливым: когда возвращаешь уменьшенному человеку его прежний вид, почти невозможно застраховать его от падения. Единственное, что тут можно сделать, — сесть на корточки и аккуратно встряхнуть руку над самым полом, чтобы обошлось без ушибов. Но все равно неприятно, кто бы спорил.
— Прости, Габа, — сказал я, пока мой приятель поднимался на ноги, ошеломленно озираясь по сторонам. — У меня не было другого выхода. Ты же Темным Путем не ходишь, а время дорого.
— Хороший вечер, господин Гро. — Джуффин Халли покинул свой пост у окна и подошел к нам с улыбкой на устах, ни дать ни взять радушный хозяин, встречающий долгожданных гостей.
Габа невнятно пробормотал какое-то приветствие и уставился на Джуффина с совершенно откровенным ужасом. Кеттариец почему-то на многих так действует, даже на людей вроде Габы, которым чужая грозная репутация до одного места. Все не могу понять, то ли он нарочно так делает, то ли, напротив, никак не может избавиться от этой своей особенности.
— Прежде чем приступить к беседе, я хотел бы вам кое-что показать, — мягко сказал Джуффин.
Он приобнял Габу за плечи и слегка подтолкнул к окну, а то бы тот, пожалуй, так и стоял столбом посреди комнаты.
Выглянув в окно, Габа Гро оцепенел окончательно. Стоял и пялился вниз, на улицу, Джуффин — на него, а я, соответственно, на них обоих. Прекрасно, словом, провели время.
— Как же их, оказывается, много, — наконец пробормотал Габа.
— Для вас это новость? — спросил Джуффин. В голосе его звучало сочувствие, которое я бы назвал неподдельным, если бы не успел так хорошо изучить Господина Почтеннейшего Начальника Тайного Сыска за годы совместной работы.
— Ннну, не то чтобы, ннно… я… я их как-то ннне считал, — запинаясь, объяснил Габа. И упавшим голосом объявил: — Что-то мне нехорошо.
— Вижу. Сейчас мы это быстренько поправим, — бодро сказал Джуффин. И принялся массировать голову моего приятеля.
Я не сомневался, что он быстро приведет Габу в порядок. Джуффин Халли отличный знахарь, вернее, был бы таковым, если бы имел Призвание. А так — просто умеет лечить, в придачу к прочим своим достоинствам. И когда применяет свои знания на практике, профессиональные знахари нередко чувствуют себя никчемными неудачниками. А толку-то.
