улыбнулся.
— Да уж, надо отдать тебе должное, заинтересовать собеседника ты умеешь. Теперь я сам буду требовать развернутого ответа. Но сперва скажи: ты уверен?
— Почти. Скажем так, это или Пыль Тысячехвостых Ветров, или некая неизвестная отрава, упоминаний о которой нет ни в одном письменном источнике. Что, конечно, возможно. Но, по моему опыту, маловероятно.
Сэр Джуффин молчал секунд десять. Трубку при этом не набивал. Похоже, действительно был совершенно ошеломлен услышанным. Наконец все-таки взял трубку в руки, задумчиво улыбнулся, сказал:
— Ну значит, Хамбара гений. И ты, сэр Шурф, тоже. Но его, в отличие от тебя, я всегда недооценивал. Теперь рассказывай по порядку. Как ты пришел к такому выводу?
— Следует начать с того, что в библиотеке Иафаха на сегодняшний день насчитывается двести семьдесят шесть книг, в которых так или иначе упоминаются яды, попадающие в организм через органы дыхания. Это, насколько мне известно, наиболее полное собрание в Соединенном Королевстве и, пожалуй, на всей территории Хонхоны; что касается библиотек Уандука, судить не берусь, поскольку знаком с ними лишь поверхностно. Я досконально изучил все тексты и...
На этом месте я впервые в жизни почувствовал себя полным ничтожеством. Никогда прежде чужие достоинства не становились для меня столь веским поводом усомниться в собственных. Узнать, что в Мире есть человек, способный за полдня прочитать двести семьдесят шесть книг, обработать информацию, сделать какие-то выводы, а потом как ни в чем не бывало отправиться на поэтический вечер, — это был серьезный удар. Я-то до сих пор полагал свою способность прочесть за день до экзамена какую-то жалкую дюжину книг практически гениальностью. А оно вон как.
Лонли-Локли тем временем продолжал бубнить: — Основной общий признак всех веществ, отравляющих дыхание, — их быстрое, я бы даже сказал, мгновенное действие. Собственно, это вполне логично и закономерно: обычно у отравителя есть только один шанс, поэтому он совершенно не заинтересован в ядах, которые необходимо давать жертве в несколько приемов. Такими свойствами обладают только составы, которые люди принимают добровольно. В основном лекарства или любовные зелья, центром производства которых, как вам известно, является Уандук. Я, разумеется, имею в виду не разного рода приворотные снадобья, а средства, которые принимают оба участника любовной игры с целью расширения своих телесных возможностей и усовершенствования парных отношений.
Грешные Магистры, никогда не думал, что можно так занудно рассказывать о столь захватывающих вещах. Я во все глаза смотрел на Лонли-Локли и думал: какое счастье, что он стал убийцей, а не профессором. В противном случае я бы сошел с ума на первой же его лекции. А так, по крайней мере, до сегодняшнего дня дотянул. Успел хоть немного пожить нормальным человеком.
Сэр Джуффин тоже заскучал.
— Переходи все-таки ближе к делу, — предложил он. — А то сейчас небось уже Королевский приказ привезут. А я так до сих пор и не понял, какое отношение к уандукским любовным зельям имеет Пыль Тысячехвостых Ветров Хеннахха?
— Самое непосредственное. Строго говоря, в основе средства, упоминаемого в ряде заслуживающих доверия источников под названием Пыль Тысячехвостых Ветров Хеннахха, лежит почти неизвестное у нас, но чрезвычайно популярное в Уан-дуке любовное зелье. Обмен телами, к которому приводит регулярное вдыхание этого аромата, — очень важная часть древнего любовного искусства кейифайев, доработанного и усовершенствованного их потомками. В отличие от традиционного средства, под воздействием которого обмен телами возможен лишь в момент непосредственной физической близости участников процесса, Пыль Тысячехвостых Ветров Хеннахха позволяет совершить обмен между людьми, вдыхавшими ее аромат, не только в разных помещениях, но даже на разных континентах. Причем инициатору обмена даже не нужно синхронизировать свои действия с потенциальной жертвой. Ему достаточно вдыхать аромат каждый день и читать соответствующие заклинания, чтобы быть наготове в тот момент, когда в организме второго участника накопится нужное количество отравы. Не решусь утверждать, что обмен будет окончательным и бесповоротным, — в этом пункте изученные мною источники противоречат друг Другу. Однако все они сходятся в том, что эффект Пыли Тысячехвостых Ветров Хеннахха как минимум долговременный.
— То есть в теле Короля мог надолго поселиться посторонний человек? — Я ушам своим не верил. — И Его Величество сидел бы, как дурак, в чужом теле? Его же небось даже в замок не пустили бы. II ведь ничего не докажешь в такой ситуации, да? Интересно кто?..
— Мне тоже интересно, — согласился шеф. — Причем у нас есть как минимум два потенциальных источника информации. Но один из них не пришел на поэтический вечер, а второй скрылся в Иафахе. Если мы в ближайшую пару часов не изловим хоть кого-нибудь, способного подробно ответить на все мои вопросы, лично я лопну от любопытства, и выкручивайтесь без меня как хотите... Рассказывай дальше, сэр Шурф. Я правильно понимаю, что процесс обмена — дело очень долгое? Если уж леди Гетти третий рейс кряду пропускает, значит, тех благовоний, что уже попали во дворец, недостаточно?
— Совершенно верно. Для достижения результата требуется от пяти до десяти дюжин сеансов, в зависимости от дозировки, которую в интересующем нас случае отравитель не мог проконтролировать. Причем если прекратить прием средства хотя бы на день раньше, ничего не случится; однако если возобновить его употребление после сколь угодно длительного перерыва, это будет не начало нового курса, а продолжение прерванного. Поэтому я уверен, что сейчас Король в полной безопасности. Но его знахарям и придворным придется проследить, чтобы все запасы благовоний, приготовленных сэром Кетторамой Ачуани, были уничтожены.
— Уже, — отмахнулся Джуффин. — Во дворце не осталось вообще никаких благовоний, ни духов, ни даже безобидного ароматного мыла. Они еще и мебель с коврами из курительных комнат сожгли, и обои ободрали, и полы. Теперь оконные стекла там меняют, перестраховщики.
— Ничего, это не помешает. Я бы, пожалуй, и сам отдал подобное распоряжение, если бы обеспечение безопасности Короля было моей работой. Такие бессмысленные, избыточные действия, как правило, успокаивают людей. А успокоившись, они будут лучше выполнять свои непосредственные обязанности.
Ну, положим, лично я, получив подобный дикий приказ, успокоился бы до такой степени, что немедленно подал бы в отставку. И пожалуй, из столицы уехал бы на всякий случай — мало ли какие санитарные процедуры изобретет начальник дворцовой охраны в следующий раз.
Я бы еще долго об этом думал, тема-то благодатная. Но мои размышления были прерваны внезапным появлением сухонького старичка в безвкусном старомодном лоохи — впрочем, ответственности за выбор одежды ее владелец не нес, такова форма курьеров замка Рулх; немного зная придворные нравы, не думаю, что она претерпит хоть какие-то изменения в ближайшие столетия.
Старичок появился из ниоткуда прямо перед столом шефа, виртуозно исполнил сложное акробатическое упражнение, которое при Королевском дворе считается обыкновенным умеренно почтительным поклоном, развернулся на сто восемьдесят градусов, сделал шаг в сторону и благополучно исчез. Надо же, оказывается, дворцовые курьеры — и те Темным Путем ходить обучены, один я, как дурак, в амобилере езжу.
— Ну, хвала Магистрам, — вздохнул шеф. — Я уже гадал, не затянется ли эта канитель до утра. Однако Его Величество герой. Верховного Писаря и Хранителя Королевской Печати со свитой из теплых постелей вытряхнуть — это вам не войну какую-нибудь дурацкую выиграть.
Причем, похоже, он не шутил.
Однако вместо того, чтобы вскакивать и, размахивая долгожданным Королевским приказом, бежать в направлении Иафаха, сэр Джуффин подлил себе камры и задумчиво уставился на меня. Словно я был выставленным на продажу креслом, и он прикидывал, как я буду смотреться в гостиной.
— Я вот о чем думаю, — наконец сказал он. — Если мы сейчас заявимся, как положено, через Явный вход, застрянем на пороге как минимум на полчаса. Пока дежурные доложат Магистру Нуфлину о причинах нашего визита, пока тот всласть поорет, топая ногами, пока сообразит
