переворот? А завтра станут не нужны Чхеидзе и Керенский?
– Да просто сваливают на министерство иностранных дел раздражение, что революция не принесла им немедленного благоденствия.
Обходят и объезжают милиционеры, просят граждан расходиться.
Расходятся. Но через 10 шагов на новом месте сходятся опять.
С каждым часом на Невском и повсюду в центре города всё многочисленней котелки, „ясные пуговки”, дамские шляпки, студенческие фуражки, дружелюбные солдаты – и перевешивает настроение в пользу правительства и продолжения войны.
Господин в цилиндре:
– Граждане! Неужели теперь, когда мы низвергли старую власть именно во имя победы, – мы будем колебаться идти к этой победе?
Дама с собольей муфтой:
– Не для того мы избавились от режима Николая Второго и Распутина, чтобы теперь устраивать гражданскую войну!
Разъезжают по Невскому легковые автомобили с рабочими:
– Граждане, не волнуйтесь. Совет рабочих депутатов призывает всех к спокойствию и выдержке, он блюдёт волю народа. Завтра утром будет опубликовано решение.
Но не редеет Невский, а даже, кажется, разыгрывается.
Проехали медленно на моторе вооружённые милиционеры, просят разойтись и спокойно ждать решения Совета.
В это время с Садовой выехали другие милиционеры, с красным знаменем: „Да здравствует социальная революция!”
Сумятица.
Около полуночи у Публичной библиотеки – летучий митинг. Неизвестный в циничных выражениях нападал на Временное правительство. Толпа сначала слушала спокойно, потом стала требовать, чтоб он назвал себя.
– Член Совета рабочих депутатов!
– Мандат.
Полез искать по карманам – не нашёл. Поднялся шум. Стали наступать на него с угрозами. Дружки заслонили его, и он скрылся.
За полночь прошёл слух, что верные правительству царскосельские полки идут в Петроград.
По пустеющему Невскому проскакали верховые солдаты, пятеро, винтовки накось за спиной:
– Долой Ленина!… Не верьте ему!…
64
А с площади перед Мариинским дворцом и после десяти часов вечера, и в одиннадцать, и к полуночи – толпа не только не расходилась, а кажется ещё добавлялась. Всех держало сознание, что вот здесь, перед ними, во дворце, сейчас…
И толпа, всё более сдруженная своим стоянием и разговорами по соседству, ждала: быть может, ещё этой ночью здесь нам придётся вмешаться и повлиять? Что там делается во дворце? На семь ладов представляли ход и исход этого важнейшего заседания.
– Нам Россия не простит, если мы не сумеем сберечь её в сегодняшнем испытании.
– Всё наше спасение – в единении. Жертвовать личным – во имя общего!
– Будем верить!
– Да кроме веры у нас других ресурсов не осталось, увы.
– Бескровная революция казалась таким чудом! А вот опять приходится верить только в чудо…
Загадочен виделся свет во многих окнах дворца, мало кто знал внутреннее расположение: где же может сейчас происходить заседание? Что там делают с нашими министрами? Пытаются их согнуть, сломить?
– Нет, господа, в нашей революции есть, есть здоровый государственный инстинкт! Исполнительный Комитет – ведь не взывает против правительства. Благоразумие – вот уже берёт верх.
– „Власть масс” – это красиво произнести, но это – розовая мечта. Сами массы не могут править собой без направляющего меньшинства с ответственными навыками мышления. Именно потому и важно, чтобы сейчас интеллигенция не растерялась.
– Да в самые тяжёлые, в самые трагические моменты не следует забывать: как алмаз гранится алмазом, так и свобода в своих излишествах исправляется свободой же!
От времени до времени посылали внутрь лазутчиков: как-нибудь пробраться, что-нибудь узнать или попросить кого же нибудь выступить. Но только и узнали, что даже корреспонденты главных газет не допущены в совещание!
Что же, что же там решается?? Сжаты сердца.
Нет, не уйдём. Не расходитесь!
Перед полуночью подъехал ко дворцу генерал Корнилов и деловито пошёл внутрь. Его не смели подхватывать на руки и не просили у него речи, но восторженно рукоплескала и кричала ему толпа петербуржан, пока он прошёл внутрь. Генерал-надежда!
Сегодняшний угар – непременно развеется! – в этом упование России.
Что спасёт Россию – неизвестно, но спасёт что-то сильное, яркое, животворящее!
Вскоре затем заметилось движение в окнах балкона второго этажа. Возились фигуры у просветной двери, что-то не получалось у них? Потом открыли рядом окно, – и через подоконник в пальто и шляпе пролез – кто же? При фонарях, при оконных и лунных отсветах -
Некрасов опять! Соскочив на балкон, снял шляпу и приветственно ею махал, привлекая внимание. Его встретили – раскатистыми по площади рукоплесканиями. И он – вдохновлённо, звонко, с размахиваниями:
– Граждане! Министр иностранных дел Милюков – (вперебив бурнейшие аплодисменты, „ура”, „ура!”) – сейчас делает доклад по вопросу чрезвычайной государственной важности!
И слова-то какие! У самого голос дрогнул, и толпа замерла, ожидая.
– Он не может выйти к вам сию минуту, но выйдет, как только окончит свой доклад.
„Ура-а-а-а”, – слишком даже оглушительное. Милюков – становится символом. Но – и Некрасов же не потерялся:
– Граждане! Кучки людей не могут смутить Временное правительство! Эти кучки пытаются представить себя в виде большого организованного движения, выдать себя за голос народа – но так и остаются кучками. Ваше присутствие здесь – доказывает, что они – не имеют почвы! Правительство уверено в поддержке народа и выполнит свой долг!
