дело с концом. Подумайте только: ни хлопот, ничего. Заседатель приедет, а вы ему: “А зачем ты? пошел вон! Я знать ничего не знаю: я продала такому-то, ступай с ним возись!” Вот он и поехал дурак с носом”.
“Когда б то бог милосердный привел до этого”, сказала старуха.
“Как не привесть: дело в ваших руках. Так давайте, матушка, по рукам”.
Старуха опять задумалась.
“Когда бы то я сколько-нибудь была познающее. б. “Да уж, конечно, [далее как вар. а]. Дело обыкновенное”.
“Всё мне сдается… Боюсь я, право, чтобы как-нибудь не проторговаться. А что ж [далее как вар. а], нарочно приготовила для вас покрепче”.
“Покорнейше благодарю, [далее как вар. а] Помилуйте, матушка, что вы толкуете такое, на чем здесь проторговаться. Ведь это вещь уж вовсе ничего не значащая. Это дрянь, чтобы не сказать дурного слова. Сами посудите, для какого она употребления”.
“А вы-то сами что будете с ними делать, как купите?” сказала старуха.
“Да что же с ними делать? Просто хочется, чтобы всякой народ был. Из человеколюбия больше… Впрочем, это [далее как вар. а] сказала старуха.
“Приведет, приведет, как не привесть. Дело в ваших руках. Так что ж, матушка, по рукам?”]
“Право ж, я не приберу-то, как мне быть… Лучше я вам пеньку продам”.
“Да что пенька! Пенька пенькою. Пенька не уйдет. В другой раз приеду, заберу и пеньку и всё, что ни есть. Так как же, матушка, отдавайте, что ли?”
“Не знаю, как сказать тебе. Товар-то такой странный”.
“Ну, матушка, я вижу, что с вами сам чорт не сладит”, сказал Чичиков, выведенный из терпения. [Вместо “Не знаю ~ из терпения”: а. “Право ж ты, отец мой, [на меня] в такой расплох-то напал на меня”.
“Помилуйте, матушка, я не разбойник. [Впрочем], не с ножем [же] к горлу пристал; я прошу вас по доброй воле: не хотите, бог с вами”.
“Дай-то мне время хоть пообдумать сколько-нибудь. Может быть попадется добрый человек, чтобы посоветоваться”.
“Да о чем же здесь советоваться, [как будто дело нивесть какое важное. ] Ведь [дело идет] вы сами согласны, что самый-то предмет дрянь. Послушайте, матушка! [Ведь вы сами] право, вам должно даже быть совестно. Разве продажа-то эта вам не выгодна, что ли?”
“Продажа-то выгодная…” отвечала помещица.
“Ну, позвольте, позвольте, матушка, начнем по порядку. Предмет этот, о котором я говорю, то есть ревижские души, и не души, потому что бог их давно взял к себе в мир лучший, а можно сказать, одни только пустые имена. Ведь они вам в убыток, не так ли?”
“Ох, отец мой, да уж в какой убыток! Даже вспомнить страшно”.
“Да, в убыток дело. Теперь далее: а толку вы от них никакого не имеете”.
“Да уж, конечно, какой толк в мертвом человеке”.
“Почему ж вы не [решаетесь] соглашаетесь поскорее сбыть их?”
“Ох, отец мой, рада бы и душою и телом рада”.
“Так отдавайте ж, зачем же вы меня так долго водите”.
“[Так как же-то] Да ведь сам ты посуди. Как же-то опять и сбыть их? Дело-то совсем новое”.
“Чорт его знает, [матушка], какими словами и говорить с вами”, сказал наконец Чичиков.
б. “Ей богу, меня раздумье берет, ведь дело-то совсем новое”.
“Отчего ж новое, да и не новое всё; но стоит ли так затрудняться. Ничуть не новое, вовсе не новое”.
“А вы-то сами что будете делать с ними?”
“Да что ж с ними делать”, сказал Чичиков да и запнулся: “хочется просто, чтобы всякого рода был народ. Из человеколюбия больше… Впрочем, это вовсе не относится к делу. Так говорите, матушка, ваше последнее слово: продаете, или нет”.
“Боюсь я, право, чтобы как-нибудь не проторговать: товар такой странный”.
“С вами один только чорт может сторговаться, Настасия Петровна”, сказал Чичиков, потерявши терпение. ]
“Ox, не поминай его. Бог с ним”.[Ох, отец мой, бог с ним! зачем ты его помянул!] Еще третьего дни он мне приснился, окаянной. Вздумала было после молитвы загадать на ночь на картах, да верно в наказание-то бог и наслал. Такой гадкой привиделся, а роги[Далее начато: похожи] больше бычачьих.
“Я дивлюсь еще, как вам они по целым десяткам не снятся. [Вместо “Я дивлюсь ~ не снятся”: а. Поделом и приснился он вам. Я дивлюсь еще, что он вам один привиделся, б. Поделом и привиделся. Я дивлюсь и т. д. как в тексте. ] Чорт побери, право”.[Известно, что после гаданья на ночь [всегда] многим помещицам снится чорт. Причина этого до сих пор еще не открыта; впрочем, [те] помещицы, [которые имеют] имеющие более ста душ, уже не видят его. (Прим. Гоголя.)]
“Из одного христианского человеколюбия хотел. Вижу, бедная, беспомощная вдова убивается, терпит нужду… Но теперь богом клянусь, что нога моя не будет больше у вас, и если какой покупщик приедет к вам, то чтобы он околел, прежде чем взойдет в вашу комнату”.
