— Уехали утренним поездом в Бухару. Я же их и накормил… — И опять соврал: беглецы выпили на свой счет по две кружки пива и съели порцию остывшей шурпы.
— Какие вещи были у них с собой?
— Два узелка, больше ничего.
— А кто из них держал железный ящичек? — попробовал Рахманов простейший прием.
— Железный ящичек? — На жирном лице буфетчика отразилось неподдельное удивление. — Никакого ящика не было.
«А ящичек все же очутился в Бухаре, — размышлял Рахманов. — Штука эта довольно тяжелая — в узелок не упрячешь. Может, врет пройдоха-буфетчик?»
Возвращаясь со станции, Рахманов спросил инспектора:
— Техосмотр машин в совхозе уже произведен?
— Нет, — удивился инспектор — А зачем — техника у них вся новая.
— Нельзя ли это сделать завтра?
— Пожалуйста! — чуть обиженно повел плечами инспектор. — Хоть сейчас!
— Сейчас поздновато, да и занят я: свидание с одним человечком назначено.
«Одним человечком» оказался секретарь комсомольской организации совхоза Сайд Юнусов.
— Я привез то, о чем вы мне писали, — сказал он Рахманову, кладя на стол две бумажки.
Это оказались характеристики Ляпунова и Максудова. Составлены они были в почти одинаковых скупых выражениях и отражали не характеры Ляпунова и Максудова, а скорее растерянность писавшего, явно не знавшего, чем заполнить страницы.
«На освоение Голодной степи поехал по собственному желанию, — читал Рахманов характеристику Максудова. — Работал прицепщиком на транспортном агрегате. С порученным делом справлялся. В общественной жизни ничем себя не проявил. Бежал из совхоза, похитив деньги».
В тех же выражениях была составлена и характеристика Ляпунова; к ней Юнусов добавил только, что «похищение денег и побег Ляпунов совершил под влиянием бывшего уголовника Максудова».
Рахманов с досадой отодвинул бумажки:
— Скажите, Юнусов, по-вашему, человек, однажды отбывший наказание, уже навсегда остается преступником?
Юнусов молчал.
— Вы абсолютно убеждены, — продолжал Рахманов, — в том, что именно Ляпунов и Максудов похитили деньги?
— Но кто же еще? — поднял брови секретарь.
Рахманов сосредоточенно барабанил пальцами по столу.
— Какими инструментами пользуются у вас прицепщики? — неожиданно спросил он.
— Разными… — растерянно ответил Юнусов. — Ну, там, молоток, зубило, плоскогубцы, ключи гаечные…
— Вот такие? — Рахманов вынул из кармана крупный ключ.
— Бывают и такие.
— Этот ключ и должен ответить на ваш вопрос: «Кто же еще?..»
— Тут и сомневаться нечего.
«А я вот сомневаюсь, — подумал Рахманов, когда Юнусов ушел. — Я обязан подвергать сомнению каждый даже самый очевидный факт. Хасанов вот не сомневался… — вдруг вспомнил он своего предшественника. — В чем все-таки состояла его версия?» — Рахманов взялся за карандаш.
…В ночь на Первое мая похищен ящичек с деньгами. В ту же ночь из совхоза бегут двое рабочих. Значит, они-то и есть похитители? Быть может, так, а быть может, и нет. Зачем понадобилось Ляпунову и Максудову, раз уж они намеревались украсть такую крупную сумму, одалживать деньги у поварихи? Как и когда вскрыли они железный ящик? Почему не видел его буфетчик, когда Ляпунов с Максудовым садились в поезд? Каким образом очутился этот ящичек в Бухаре? Кстати, почему преступники поехали именно в Бухару? Для чего вдруг понадобилось им прихватывать с собой тяжелый гаечный ключ?..
«Вон сколько тайн!» — продолжал рассуждать Рахманов.
Утром дорожный инспектор доставил Рахманова на мотоцикле в совхоз. Вылезая из коляски, Рахманов сказал инспектору:
— Постарайтесь выяснить, у кого из шоферов не хватает вот такого ключа. — Он вынул из кармана большой гаечный ключ. — А я пока займусь кое-какими другими делами.
Прежде всего Рахманов отправился к складу горючего. Старик сторож, дремавший неподалеку от склада, подозрительно посмотрел на необычного посетителя и потребовал документы.
Покатый спуск, без ступеней, вел в хранилище, вырытое в земле. Здесь было прохладно, полутемно и остро пахло бензином. Рахманов осторожно шагал меж больших железных бочек.
— Бабай! — окликнул он сторожа. — А где тут у вас автол?
— В левом углу, — сердито ответил сторож. — Зачем тебе?
Рахманов не ответил. Присев на корточки, он вынул перочинный нож и принялся ковырять землю возле бочки с автолом. Потом вырвал из блокнота чистый листок, свернул его фунтиком, насыпал щепотку земли и только тогда распрямился, больно стукнувшись о низкий накат хранилища. Потирая ушибленное место, Рахманов выбрался наверх.
— Бабай, давно привезли эту бочку с автолом? — спросил капитан, жмурясь от солнца.
Старик пожевал губами, вспоминая.
— Недавно, — сказал он.
— Скажи, пожалуйста, может один человек откатить полную бочку?
— Если он сильный, как бык, — только сдвинет с места.
— А полупустую бочку?
— Если он глуп, как ишак, — может быть, и выкатит, если умный — позовет на помощь.
Рахманов улыбнулся сравнениям старика.
— Ну, а пустую? — спросил он.
— Пустую бочку даже я, слабый человек, подниму.
— На сколько дней хватит такой бочки автола?
— Месяца на полтора.
Рахманов вынул блокнот и принялся что-то вычислять. За этим занятием и застал его инспектор.
— Ваше задание выполнил! — отчеканил он и затем перешел на шепот. — На машине «ЕХ28–34» в ящике с инструментами как раз не хватает такого ключа, какой вы показывали.
— А чья машина? — живо спросил Рахманов.
— Шофер Акмал Курбанов.
— Он здесь?
— Так точно! Только работает недавно, недели две.
— А кто до него водил машину, узнали?
— Узнал. Шофер Нуритдин Насретдинов.
— Вы его видели?
— Он уволился.
— Вот как! Давно?
— Две недели назад.
— Почему уволился? Куда уехал?
— По семейным обстоятельствам. Куда выехал — неизвестно.
— Та-ак, — протянул Рахманов и вновь вынул блокнот.
— Отвезите, пожалуйста, этот пакетик в агролабораторию и попросите срочно сделать анализ.
— Слушаюсь! — Инспектор умчался на мотоцикле.
Рахманов отправился в бухгалтерию:
— Можете дать мне оправку: получал ли совхоз в начале мая автол?
Старый бухгалтер достал книгу учета горючего:
— Третьего мая была привезена бочка автола.
— Кто доставлял?
