— Кто тебе сказал?
— Плохотнюк. Говорит, у Гриши родители были жутко умные. Профессора, а может, академики. Гриша в три года знал «Песнь о вещем Олеге». Приходят гости, родители сразу Гришу на табуретку ставят. Он чешет наизусть…
Они разом пригляделись к Грише. Тот подумал, надо их развлекать, начал молотить по-своему.
— Плохотнюк к тому, что книги читать вредно, а то станешь, как Гриша. Он мне тоже одну историю рассказывал. Про мальчика-богатыря. Тот в десять лет мог от полу отжаться сто раз.
— Кошмар!
— Плохотнюк говорит, от того, что его утром не будили. Сколько хочет, столько и спит…
— Вредно рано вставать?
— Ну! — кивнул Винт.
Гриша разлил чай по стаканам. Винт достал сигарету и прикурил от костра.
— Где ты взял? — спросил Кухня.
— У Гриши нашел. Там еще полпачки. Хочешь — возьми.
— Он же не курит.
— Он все собирает. Такой халдей.
Солнце словно мешком прикрыли — было и сразу не стало. Ярче заполыхал костер, огонь пригнулся под ровным вечерним ветром, потерянно к ночи закричали птицы. Они втроем прихлебывали горячий чай. Винт покуривал. Гриша перебегал взглядом с одного на другого. Пора было домой, но совсем не хотелось. В костер больше не подбрасывали, и он потихоньку замирал.
— Эзра!
Ребята повернули головы. В наступающих сумерках к Парижу в низком по пояс тумане плыли две вороньи фигуры. Ребята узнали проповедника — худого, высокого, с глазами, как у хека под маринадом. Рядом выступала полная женщина. Она и каркала на все лады. Проповедник не умел по-русски. В телевизоре его всегда переводили.
Гриша заинтересовался, куда смотрят Винт с Кухней. Увидел — под ним будто загорелось. Вскочил, затрусил к себе в убежище, закрылся.
Не везло ему жутко. Сначала его звали Гришей, хотя по паспорту он был Сергей. Сектанты перекрестили его в Эзру. Никто имени-то такого не слышал — Эзра. Ну что это значит?! Бабушка Кухни считала, что Захар.
Те подошли поближе.
— Эзра!
— Не надрывайтесь, — сказал Винт, — он все равно не слышит.
— Иди своей дорогой, — сказала женщина.
— Сейчас перекрещу, — пообещал Кухня, — и рассеетесь!
Женщина смотрела в рот проповеднику. Он взмахнул костлявой рукой, и они запели вместе что-то духовное. Он пел по-английски, а она непонятно по какому. Они искренне считали, что уши не главное, и Гриша слышит их своим сердцем.
Винт с Кухней заторопились домой. Завтра надо было встать пораньше. У них появился бизнес, и дела шли в гору.
До такого бизнеса никто не догадался. На щите Винт написал большими буквами: «Рассказываем последний анекдот!» Люди усмехались, отдавали деньги, кто сколько хочет, подставляли ухо для анекдота. Кухня начинал рассказывать:
— Однажды…
Впрочем, это уже другая история…
Князь Удача Андреевич… 3
Магия черная и белая… 61
Двое с лицами малолетних преступников… 113
