– Хорошо, Посланник, – девушка отправилась отдавать необходимые распоряжения. Правда, никаких емкостей для воды братья с собой не брали, но раз Юлук не задала такого вопроса, значит знала, как поступить. Возможно, фляги нашлись на телах мертвых дикарей.
Посланник на несколько минут провалился в сон, из которого его вывал мысленный призыв Дравига.
– Посланник, раненые отказываются уезжать в тыл! – сообщил шериф Поруз, стоя перед смертоносцем. – Просто отказываются и все! Хотят наступать вместе с войсками!
– Они хоть легко раненые, – с усилием потряс головой, разгоняя дрему, Найл. – Сами идти смогут?
– Большинство – да. В повозках нуждаются рыцари и всего несколько стрелков.
– А сколько у тебя повозок?
– Шесть. Три под воздушными шарами, и три от последнего продовольственного обоза.
– Это плохо, – в этот миг правитель подумал не о нежелающих расставаться с боевыми друзьями стрелках, а о полусотне раненых рядом с тобой. Три телеги для них все равно что ничего. Ладно, Поруз, думай сам.
Посланник вспомнил еще об одном месте, где есть заботливые руки, крыша над головой и почти наверняка имеется пара десятков повозок – о столице Муравьиного баронства.
– Как там второй «жук»?
– Никак, – откликнулся шериф. Не вылезают. Может, они предпочли не сдаваться?
– Ну да, как же, – буркнул Найл. – Этим демократам только на чужие жизни плевать, а свою они берегут. Похоже, система защиты температуру огня «гасит». Не проймут их ваши костры.
– А что тогда делать?
– Подожди, дай подумать… – несколько минут Найл размышлял, оценивая устройство вездехода высшей защиты. Вроде, конструкторы позаботились о защите от всех мыслимых и немыслимых опасностей. Хотя… Найл усмехнулся: – Эй, шериф! У тебя там, вроде, пара десятков пращников должна быть?
– Да, есть. Из Северного Хайбада.
– А выведи-ка ты их, и поставь метров со ста по «жуку» пострелять.
– Так не пробьют железо-то, Посланник?
– А ты попробуй.
Шериф ушел. Но спустя полчаса правитель увидел одетых в легкие туники мужчин, раскручивающих ремни.
Вот один выпустил камень – от точного попадания пошел такой гул, что Найлу показалось, будто эхо донесло звук аж до его стоянки…
Потом послышался звук очередного попадания, потом еще одного. Отлично, – усмехнулся правитель. Посмотрим, сколько сможет высидеть водитель внутри громыхающей железной коробки.
Однако тут же стало ясно, что водитель также успел задуматься над этим вопросом: дверца вездехода распахнулась, на дно ямы, прямо в пылающий огонь, вывалилась женщина и тут же, на вскидку, открыла огонь из бластера. Прежде, чем северяне сообразили, что происходит она успела свалить четверых человек на краю ямы. Быстро вскарабкалась по бороне наверх, спрыгнула на землю, резко дернула вперед головой и упала лицом вниз. Из затылка торчало бумажное оперение арбалетного болта.
– Все, – подвел итог Посланник, – больше вас в долине ничего не задерживает. Собирайтесь, и двигайтесь в сторону поселка. В поселке ждите меня.
Ничего не поделаешь, обстоятельства сложились так, что повозки для раненых правителю придется добывать самому.
– Юлук! – окликнул он.
– Да, Посланник, – как оказалось, девушка оказалось совсем рядом.
– Воду принесли?
– Нет еще, – вздохнула Юлук. – Я послала десять человек, но они еще не вернулись.
– Тогда сделаем так, – Найл придал своим мыслям безапелляционную уверенность, которая исключала возможные возражения. Я возьму с собой тридцать девушек и тридцать пауков, а ты с остальными останешься здесь, у раненых, и будешь ждать повозки.
Юлук просто пожала плечами и пошла помогать подругам оттаскивать мертвецов в сторону, в небольшую, залитую водой котловинку, стремясь избавиться от тел до того, как они начали гнить.
Сборы оказались недолгими: смертоносцы спустились с деревьев, девушки подняли оружие и отряд по тропинке двинулся через лес.
Уничтожение ударного отряда дикарей отнюдь не означало, что в захваченных ими селениях больше нет постов и гарнизонов, поэтому, выйдя к окраине столицы баронства, Найл дождался темноты и только после этого начал прощупывание окружающего пространства.
Для начала Посланник мысленно отодвинулся от копошащихся в сознании вопросов, о том, что хорошо бы найти еды и воды, о том, что для раненых потребуется как минимум полтора десятка повозок, что из вездеходов выскочило всего два человека, а в экспедиции Флойда было семеро участников.
Он присел в сторонке, как садится рядом с тропинкой отдыхающий путник, и наблюдал, как клубящийся сгусток проблем шевелится в сознании и постепенно тает, не получая необходимого для своего существования интереса со стороны разума, ментальной поддержки.
Тренированный разум Посланника Богини из равновесия не могло вывести ничто, и суетливые мысли становились все более и более мелкими и незаметными, пока, наконец, не исчезли совсем. Разум правителя стал чист и гладок, как Серебряное озеро ранним тихим утром. И тогда Посланник разлил свое сознание вокруг себя.
Ничем не сдерживаемое внутри земной оболочки, не скрученное вихрями мыслей или проблемами тела, не зажатое рамками привычек или необходимостью действий, сознание расширилось во все стороны на много, много километров, и Найл увидел окружающий мир таким, каким видят его привыкшие к ментальному восприятию смертоносцы.
Мертвенный мрак над головой, темная холодная земля и серые силуэты деревьев.
Теплые розовые искорки мелких глупых существ, ухитрившихся скрыться среди ветвей, красные огоньки домашних животных алые точки от разумов людей.
Мир ментального плана. Только побывав здесь, становилось понятно, почему пауки не делят предметы на живые и мертвые.
Если человек привык считать себя, смертоносцев и жуков-бомбардиров существами разумными, прочих насекомых, рыб и животных глупыми, но обладающими сознанием, растения – живыми, но не имеющими сознания, а камни, песок, воду – мертвыми объектами, то пауки признавали имеющим разум все то, что только существует под солнцем.
Ведь оставить свой след в ментальном плане способен только разум. Если ушедшая в мир мысль ощутила присутствие камня – значит камень обязан обладать хоть мельчайшим, хотя бы крошечным сознанием.
В пространстве, занимаемым угловым домом, светилась только одна угловая точка. Найл потянулся к ней, ощутив теплое дыхание жизни, а потом прильнул всем своим существом – не принимая пищу почти двое суток, правитель чувствовал себя в ментальном плане холодным, замерзшим существом.
Часть живительного тепла передалась душе Посланника, а алая искорка, утратив часть энергии, заметно потемнела.
Несколько мгновений Найл «прислушивался» к ее состоянию, а потом потянулся сознанием дальше, в глубину поселка, легким жестом руки приказав отряду двигаться вперед. Он знал, что часовой в угловом доме спит, пока его душа получает от тела внезапно потерянную в коротком ментальном соприкосновении энергию. Ничего не поделаешь, сон во время военных действий – это гарантированный смертельный приговор.
Найл открыл глаза, стараясь не потерять состояние отсутствия разума, медитации, молитвенного экстаза, недеяния – как называлось оно в различных верованиях и религиозных конфессиях, и двинулся вперед, следом за пауками, первые из которых уже заматывали часового в кокон, и своими хладнокровными девушками.
В домах справа и слева тоже мельтешили огоньки – Найл потянулся сознанием туда, ощутил беспокойство и детях и урожае, расслабился: крестьяне.
