происхождении этого амулета.
– Я поеду с тобой.
– Нет. Ты будешь в большей безопасности, если останешься здесь.
– Но ведь ко мне это имеет такое же непосредственное отношение, как к тебе, Томас. Пожалуйста.
Проведя рукой по волосам, Томас вздохнул:
– Ну хорошо. Только не отходи от меня ни на шаг.
Спустя несколько часов они были уже у храма. Джасмин чувствовала невероятное облегчение – ведь она рассказала, наконец, Томасу о том, какую роль сыграла в гибели Найджела. Но он до сих пор ничего не знал о ее детстве. Но рано или поздно ему станет известно и это. Прошлое больше не преследовало Джасмин, но она должна во всем признаться Томасу перед тем, как он вернется в Англию и прочитает обо всем в газетах.
Производящий неизгладимое впечатление трехъярусный храм располагался в самом высоком месте долины. Сегодня он был закрыт для посещений, потому что в нем работал археолог. Он должен был встретиться с Томасом ровно в три часа пополудни. Когда молодые люди поднялись по высоким каменным ступеням, Джасмин глубоко вздохнула.
– Прежде чем придет археолог, я должна сказать тебе еще кое-что, – начала она.
Томас спокойно посмотрел на нее. О Господи, да это будет сложнее, чем она думала. Но она должна сделать это прежде, чем растеряет всю смелость. Прежде, чем потеряет свое сердце. Если он проклянет ее после того, что услышит, значит, так тому и быть.
– Я подкинула мистеру Майерсу более громкий скандал, нежели разоблачение твоей сестры. В своей следующей колонке я положу себя на алтарь общественного мнения. – Джасмин отвернулась, не в силах выдержать испытующего взгляда Томаса. – Я написала ее, чтобы переключить внимание с твоей сестры на себя, сказав, что читатель был введен в заблуждение, чтобы отложить публикацию настоящего скандала. Я расскажу о своем авторстве и своем прошлом.
Я изложила все так, чтобы не опорочить свою мать. Я поведаю о том, что ей сказали, будто я… умерла вскоре после рождения. На самом же деле меня выкрали, чтобы продать в… – голос Джасмин сорвался от стыда, – чтобы продать в бордель. Мать не подозревала о моем существовании, пока мне не исполнилось семь лет. Уже в этом возрасте меня начали готовить к будущей жизни в борделе. Мою лучшую подругу, она была чуть старше, уже продали какому-то мужчине, и я больше не видела ее. – Голос Джасмин звучал хрипло от переполнявших ее эмоций. – Так что видишь, я дала твоему окружению возможность заклеймить меня позором раз и навсегда. Твоя мать назвала меня как-то египетской проституткой. Правда в том, что меня хотели сделать такой до тех пор, пока мама и отчим не вызволили из этого ада.
– Джас, посмотри на меня, – произнес Томас. Его голос звучал очень ласково.
Но Джасмин не могла, не хотела увидеть на его лице отвращение, не хотела прочитать в его глазах, что его окружение оказалось право в своих суждениях о ее происхождении.
Две теплые ладони легли на плечи Джасмин, заставляя ее обернуться. Томас приподнял подбородок девушки, чтобы она смогла встретить его полный нежности взгляд.
– Я знаю. Все знаю, любовь моя.
Слезы затмили взор Джасмин. Она ничего не могла понять.
– И эта статья никогда не выйдет в свет. Я уничтожил ее.
– Не понимаю.
Мрачная улыбка тронула губы Томаса:
– Я говорил тебе, что в бизнесе я беспощадный пират, с наслаждением подчиняющий других своей воле. Но я очень терпеливый человек. С тех самых пор, как появилась эта странная колонка, я употребил все свое влияние, чтобы положить ей конец самостоятельно.
– Ты не мог. Мистер Майерс – владелец газеты. Он волен печатать все, что пожелает…
– Газета больше ему не принадлежит. Теперь она моя. Я нанял следователей, чтобы они выяснили все о задолженностях издания Майерса. Тот безбожно прозакладывал свое дело. Потребовалось время и внушительная сумма денег, чтобы выкупить векселя. – Лицо Томаса ожесточилось. – Я дал ему время поправить дела. У него ничего не получилось, и газета стала моей. Я нанял уважаемых репортеров и сказал Майерсу, что он может остаться работать под началом нанятого мною редактора. Он был очень мне благодарен.
– А потом ты узнал о моей статье, о том, что в ней написано. Почему ты просто не опубликовал ее? – прошептала Джасмин.
Томас откинул с лица ее непослушный локон. Его прикосновение было таким нежным, что по спине Джасмин побежали мурашки.
– Я уничтожил ее вместе с копиями. Она никогда не будет опубликована. Я уже говорил тебе, Джас, что всегда защищаю свою собственность.
– О! – только и смогла вымолвить Джасмин. – Я думаю… я понимаю…
– В самом деле? – Пальцы Томаса скользнули по шее девушки, пробуждая в ней дрожь желания. – Если я хочу чего-то, то становлюсь очень настойчивым. И добиваюсь желаемого.
Внезапно Томас напрягся.
– Здесь небезопасно, – прошептал он и приложил губы к уху Джасмин. – За нами наблюдают. Кто-то прячется там, за колоннами.
– Твой друг? – прошептала Джасмин в ответ.
– Определенно нет. У него в руке пистолет. Я видел, как дуло блеснуло на солнце. Идем. – Томас покрепче сжал винтовку и потянул Джасмин за собой.
