насилия мне стали очевидны ценности гражданской свободы. Уверен, что политику сейчас зря хоронят. Все вернется в стократном виде. Будет жарко и ярко! И мы с тобой этому посодействуем.
— Что-то по газетам этого не заметно. Ты сам-то периодику читаешь?
— Журналистика полуживая сейчас. В этом есть справедливость возмездия за перекосы девяностых. Ведь, по слову Цветаевой, «уж лучше на погост, чем в гнойный лазарет, к чесателям корост, к читателям газет». Сегодняшняя тенденция такова: если, написав статью, дашь ссылку у себя в ЖЖ — тогда прочтут, а не дашь — не заметят. Читаю ЖЖ — там мысли и истории, но там же — слишком пестро и густо, ЖЖ вымывает твое «я» и заполняет тебя чужим беснованием, вообще, ЖЖ — это сказка о потерянном времени, бесконечная сказка, ворующая время.
— А с какими ощущениями листаешь «Первый канал», РТР и обратно?
— По специальности я международник-телевизионщик. Учился, как делать телевидение, под началом хищных чутких мастеров, одним из них был покойный Георгий Кузнецов. Есть у меня интерес к ящику. Но первая и вторая кнопки — безголосые концерты, хамская юморина. Смотрю полминуты. Развлекательная (во всех смыслах подавляющая) часть двух каналов — бесконечная пивная пена. Пену щекастый продюсер дует в глаза зрителю. Новости едва ли не северокорейские. Отстой. Или — «ац-той».
— Надо ли политикам слушать писателей и журналистов? Памятуя о том, сколько бреда они произнесли и написали в последние двадцать или тридцать лет?
— Нужно. Писали не такой уж бред. Серьезнее слушали бы писателей и журналистов, общество было бы осмысленнее и человечнее. Нужно реабилитировать понятие «интеллигенция» (это прежде всего состояние души, а не профессия и не происхождение). Интеллигент — то, к чему должен стремиться каждый гражданин. Добротолюбие, которое, как муравей — сок, выделяет интеллигент, пусть даже мизантроп, — вот национальная идея. Наш народ должен выйти из сонно-быдляческого состояния подданных сырьевого миража. Добро, братство, тяга к знаниям — рецепт выживания «русской цивилизации». О чем, собственно, на все лады и твердили всегда пишущие люди, будь они почвенники или западники.
— «Писателей надо пороть», — писал Василий Розанов. Как писатель тебя спрашиваю: надо нас пороть? Или забить на нас? Или любить нас при жизни?
— Чехов ответил до Розанова. «Писатель должен быть нищим… Ах, как я благодарен судьбе, что был в молодости так беден!» И он же: «Писатель должен быть баснословно богат, так богат, чтобы он мог… купить себе весь Кавказ или Гималаи…» Пороть надо, надо преследовать, завязывать глаза под бой барабанов, при этом боготворить, тайно переписывать поэмы, сочиненные в острогах. Счастье писателя — это союз страданий и славы.
— Какие ощущения от твоего визита в Нижний Новгород? И вообще от предпринятого тобой путешествия по стране?
— Все время в движении я. Страна разная, огромная. Злоба, темнота, похоть. Нежность, наивность, сдержанность. Нижний Новгород показался мне «близким к природе», почти по Руссо. К огородам, к чернозему. Уныло и тяжело я поднимался на лестницу-холм, но побродил по городу, побратался с тобой, Прилепиным, и твоей кожанкой. А когда спускался вниз, был закат, драгоценно мерцали какие-то колючки огородов, и я бежал, и река меркла, и дуло свежо, прощально, точно это последние мгновения лета, и было хорошо так, как только может быть на Волге…
АННА КОЗЛОВА:
«Я хочу жить в стране, где у людей будет будущее, а не панический страх будущего»
Анна Юрьевна Козлова родилась 17 февраля 1981 г. в Москве.
Окончила журфак МГУ им. М.В.Ломоносова.
Печаталась в газетах «Правда», «Лимонка», «Литературная Россия» и других. В 2004 г. выпустила дебютную книгу прозы «Плакса», куда вошли роман «Открытие удочки», повесть «Золотые кошки» и рассказы. Автор книг прозы «Превед победителю» и «Люди с чистой совестью», вошедшей в шорт-лист премии «Национальный бестселлер».
Анна Козлова работает страстно и энергично — это очень талантливый прозаик, как бы ни относиться к ее порой агрессивной и жесткой манере письма, к ее цепкому, безжалостному писательскому взгляду, к ее точной и мстительной памяти. Да и какой смысл как-либо к этому относиться, когда прозаик уже существует, он есть, и его — в нашем случае «ее» — не вычеркнуть, не замолчать. Поэтому — принимаем, читаем, а сегодня вот — общаемся. С огромным интересом, право слово. Аня — не только очень честный, но еще и очень умный человек. Видите, как много «очень» на один лид. Неспроста, да.
— Аня, приветствую вас. Давай начнем с вопроса, который, как я заметил, мужчинам кажется вполне нормальным, а женщинам — скучным. Вопрос простой: кто такая Анна Козлова? Чем занята сегодня?
— Сложный вопрос. Потому что у меня раздвоение личности. Есть человек Анна Козлова. Она родилась в Москве, в писательской семье, дед — писатель Вильям Козлов, отец — писатель Юрий Козлов. С детства питала слабость к живописи, ее даже приняли в центральную художественную школу, но она ее в тринадцать лет бросила. Университет окончила с отличием, работала преимущественно в таких изданиях, названия которых и озвучить стыдно, выпустила три книги, мать двоих детей. По большому счету, довольно скучный человек, буржуазна, помешана на тряпках, своим жизненным приоритетом полагает непрерывные и неотложные развлечения. Ну, а кто такая писательница Анна Козлова, я не знаю.
— Как сложилась судьба ваших книг, Ань? Я помню, была шумная история с первой книжкой, изданной в «Сове», которую чуть ли не сжигали, — это еще до истории с Сорокиным. Правда, сжигали совсем другие люди.
— Слава богу, «Совы» больше не существует, но это был поступок вполне в стиле издательства. Книжка вышла под Новый год, я, конечно, обрадовалась, а в первых числах января мне позвонил главный редактор и сказал, что какой-то их то ли спонсор, то ли учредитель — ну, очень важный человек, — пришел в ярость. Вроде бы он ожидал от спонсируемого издательства совсем другой прозы, вроде бы я даже отравила ему Новый год, и он взял за руководство к действию знаменитую реплику Скалозуба — собрать все книги бы и сжечь. В «Сове» вообще вменяемые люди были редкостью — помню, вся редакция звонила мне домой и утешала. Нашелся даже некий спившийся дедушка, по секрету намекнувший, что жечь мою книгу не будут, а только выкинут на свалку, где ее, вполне возможно, прочитают бомжи. Зато реклама. Все кинулись скупать «Плаксу». Я думаю, «Сова» тайком от спонсора, впрочем, и от меня, тираж допечатала.
— Красивая история. Я думаю, так и было. Я даже, кажется, знаю этого спившегося дедушку. У него очень известная фамилия. Вы, Аня, со вкусом и без ложного такта, с поразительной энергетикой, с цинизмом, а порой и со страстью демонстрируете удивительную честность (или имитируете ее — но в любом случае так, что веришь всерьез и намертво). Предельную открытость объявляете в своей прозе. (В России, к слову сказать, была писательница, на мой поверхностный взгляд, схожего толка — Наталия Медведева — но, видит Бог, читать ее книги мне всегда было скучно, если среди героев там не было Ли-монова, а вот ваши читать крайне интересно.) Вы сознательно выбрали подобный стиль подачи текста? Вы еще не нажили себе врагов книжками? Или, может быть, и не прочь их нажить?
— Я не приемлю полутонов — и в жизни, и в прозе. Поэтому некоторые считают меня существом невоспитанным и социально неадекватным. Но я не понимаю, как можно сказать «очень плохо», когда происходит «пиздец». Это будет нечестно. Жизнь — это трагедия, и любовь, даже счастливая, — трагедия. Можно, конечно, относиться к этим явлениям с юморком, можно хоть до старости исповедовать веру в идеалы красоты, юности и достатка, но в финале жизнь все равно разобьет вам сердце. И сколько бы ни было отваги, юмора и веры, всегда кончаешь тем, что сердце разбито. А значит, хватит политкорректности. Если ты пишешь, ты должен назвать вещи своими именами, в противном случае ты ничего не стоишь. Что касается врагов, то я бы все же не стала употреблять столь сильный термин. Скорее меня многие не любят. Почему — другой вопрос. У кого-то мозг засран представлениями о «высокой» литературе, кто-то просто завидует, кто-то считает, что я «пытаюсь привлечь к себе внимание». А это, согласись, вообще ни в какие ворота не лезет. Если бы я не «пыталась привлечь к себе внимание», я бы спокойно варила супчик и лежала весь день с котом в обнимку.
