рассудком, а лобной костью, кожей, грудной клеткой, нервными окончаниями понял Саша.
— Внимание! Это захват! — крикнул он. — Нас в здании около двухсот человек! Не двигаться! Всем будет сохранена жизнь! Здание захвачено!
Словно в подтверждение его слов из дежурки выбежали еще трое «союзников», автоматы наперевес.
— К стене все! К стене! Руки на стену! — схватив за воротник ближнего к нему милиционера и почти бросая его на стенку, орал Саша, чувствуя, что в любое мгновение кто-то может спустить курок — и тогда все.
— Это захват! Лицом к стене! — кричал Саша, откуда-то зная, что смотрящий в стену человек уже не хочет сопротивляться.
— Стоять! Руки на стену! Все заминировано! Не двигаться! — орал хорошо поставленным спецназовским, хриплым голосом выбежавший из дежурки Олег.
Один из милиционеров все-таки рванулся, но было поздно — остальные были уже не с ним… Его сбили с ног, наступили на затылок…
Дежурный так и стоял со своим перекошенным лицом, глядя на происходящее, ничего не в силах сделать…
Клейкой ленты уже не было, всех просто повалили на пол, долго ковырялись с пистолетами — они крепились на специальных ремешках, не сразу отцепишь… Оставили Паялу с автоматом охранять лежачих.
— Саша, сучий сын, там глазок на дверях! — ругался Олег, вскрывая оружейку. — Хули ты не посмотрел? Ты мог целый батальон сюда запустить!
— А ты куда смотрел? — отругивался Саша. — Я думал, что это водитель пришел. Кто они вообще?
— Это ночные автопатрули, «пэпсы» — патрульно-постовая служба. — Олег запустил «союзников» в оружейку, покрикивал: — Быстро забираем, быстро!
Тащили оружие к автобусу — его подогнали прямо к дверям.
— Все не унесем — больно до хера, — сказал Саша. — Давай сворачиваться. Мы уже вылетели из графика.
— Давай, да, а то сейчас остальные патрули приедут — конец смены скоро. Заколебаемся тут с ними… — согласился Олег.
В автобус оружие уже не помещалось, стволы торчали, словно в салон затащили огромного, злого ежа, и он упирался в стекла иглами.
Выгнали всю милицию на улицу, они стояли нелепой толпой перед зданием, в наручниках, кто-то с замотанным клейкой лентой ртом, кто-то — нет. Женщина была в туфельках — молодой пацан из числа «союзников» накинул ей бушлат на плечи. У нескольких текла по лицу кровь. Смотрели на неведомое племя в камуфляже — кто с презреньем, кто с испугом, кто с жадной ненавистью.
— Отпускаем вас с миром! Идите в люди! — пасторским голосом объявил милиционерам довольный донельзя Веня. — Идите, говорю я вам! — и потряс автоматом.
Милиционеры, спотыкаясь, хлюстая снегом, с вывернутыми, закольцованными руками, побрели от здания — его уже поливали бензином.
— Бесы! — обернувшись, крикнул кто-то. Никто не обратил внимания.
— Жалко, не посмотрим, как горит, — посетовал Веня, глядя на здание.
— Не жалко, — ответил Саша, заводя машину. Город белел, вяло проявлялся в кислом, больном утреннем свете.
В жидком тумане выбредали навстречу дома, как некрасивые мороки, одетые в больничные пижамы.
Саша чувствовал свое лицо, словно отмороженное, — онемели щеки, и нервные окончания ушли от затылка: если поджечь волосы — не заметит. Переключал скорости, вдавливал педаль.
Не разглядев, влетел на «лежачего полицейского» — машину подбросило, загрохотало оружие, цинки с патронами.
— Тормози, тут еще один, — предупредил Олег.
Саша сбросил скорость. Навстречу так же медленно ехал милицейский «козелок», переваливаясь через вздутие на асфальте.
— Чего это вы гуськом? — раздался веселый голос из рации: кто-то из патруля подивился, увидев сразу три машины спецназа в такую рань.
— Боимся по одному, — ответил бодро Олег, и тут же попросил: — Тормозни на секунду, слышь? «Пэпсы», стой!
Милицейский «козелок» остановился.
— Что это вы флаг уебищный выставили? — спросил водитель «пэпсов», выпрыгнув из салона, кивая на полотнище «союзников».
— Сейчас ты сам будешь уебищный, — ответил Олег. Лицо водителя, поймавшее удар прикладом, издало хряст, словно арбуз, расколотый надвое.
Сашка с Веней, наставив стволы, выгнали из машины остальных.
Выбежали из автобуса «союзники», положил всех на тротуар, кто-то предложил перевернуть милицейскую машину: схватились вдесятером — на бок с грохотом завалили.
Оглянулись на истошный вой сирен.
— Это пожарные, — успокоил Олег. Подъехавшая в упор большая пожарная машина сигналила протяжно и бешено, требуя разойтись с дороги. Вторая подкатила тяжело, вереща и мигая сиреной на крыше.
Саша неспешно подошел к первой машине, не обращая внимания на пожарного, выскочившего из кабины, кричащего: «Что вы тут устроили? Ваша база горит! УВД горит! Вы чего тут…»
Саша всадил очередь в здоровенное колесо… прошел дальше и, сжав скулы, расстрелял задние колеса машины.
Пожарный шел за Сашей, словно осматривая вместе с ним машину, — и при этом глядя в ужасе то на него, то на колеса.
— Выключи свою сирену на хер, — попросил Саша. Пошел ко второй машине. Из нее уже выбегали пожарные…
Со спущенными колесами машины оседали, словно раненые.
Откуда-то выкатила иномарка, несколько секунд водитель всматривался в происходящее, потом резко сдал назад, с визгом развернулся и умчал.
Загрузились, даже поленившись что-то делать с патрулем, — только оружие отняли.
«Город принадлежит нам, — тихо морщась, подумал Саша, давя на газ. — Это наш город…»
Но внутри было ощущение, будто к празднику подарили большой короб, — а внутри короба ломаный картон, старый ботинок, объедки, остановившиеся часы, рамка из-под чего-то, ржавый гвоздь.
— У нас есть часа два теперь, — сказал Олег, — пока они тут все соберутся… созвонятся… с перепугу…
— Как все легко, оказывается! — дивился Веня, раскинувшись на сиденье.
— А ты думал, это все всерьез? — спросил Олег.
— Что всерьез? — обернулся Веня.
— Это… их… государство, — с необыкновенным презрением произнес Олег.
— Ну, раз два часа… — сказал Саша, с жутким визгом тормозя, выруливая в сторону ночного супермаркета, в который ходил как-то.
— Эй-эй-эй! — заорал без особого испуга Веня. — Полегче!
Машина, зарычав, въехала на ступени и ударила тупым носом в стеклянные двери, рассыпавшиеся звонко. Саша заглушил машину, поставил на скорость и ручник еще поднял.
Спрыгивать, правда, было неудобно — машина стоит мордой вверх, а под ногами, на ступенях много стекла крупного и скользкого. Саша подержался мгновение за дверь, ловя равновесие.
Вошли в магазин, оттолкнув охранника в черном пиджаке. Он достал было телефон из кармана, но Олег забрал трубку и бросил далеко.
— Что здесь творится? — взвизгнула продавщица. — Вы что себе позволяете? Думаете, в форме, и все
