ленточки. Когда-то отец твой готовил тебе приданое, чтобы выдать тебя замуж за аптекаря. По нелепому тарифу евреев твоею круга аптекарь стоил двести тысяч левов. Но отец не мог скопить эти деньги, и ему не удалось выдать тебя за аптекаря. Ты была очень огорчена всем этим, ты до глубины души возмущалась своим мелким, ничтожным, торгашеским еврейским мирком. Потом отец умер, семья осталась на улице, и торгаши перестали тобой интересоваться. Неужели ты могла найти любовь и счастье в этом мире?… Нет, ты, в сущности, ничего не упустила!.. А жизнь, которой ты живешь теперь, лишения, которые переносишь, страх и надежда, которые попеременно охватывают тебя, – все это одухотворено красотой и пафосом борьбы, великим делом партии, движущей человечество вперед!..»
Варвара остановилась. Горный склон круто спускался к просторной зеленой равнине, за которой синело море, подернутое прозрачной серебристой дымкой. Равнина казалась совсем близкой, но в действительности до нее было очень далеко – с трудом различались темные пятна вековых олив, железнодорожная насыпь и рядом с ней светлая полоса шоссе. Взошло солнце, и предметы на этом ландшафте стали более отчетливыми. Под косыми солнечными лучами зелень папоротника и трав казалась такой же свежей, как ранней весной, а очертания близких вершин – словно вырезанными ножом на глубокой кобальтовой синеве неба. Было тепло и тихо – так тихо, что даже доносившиеся с равнины приглушенные шумы не могли нарушить этой тишины.
На посту лицом к равнине стоял молодой фельдфебель, бывший юнкер военного училища, вступивший в отряд несколько дней назад. Он бежал из своего бронеистребительного отделения, прихватив два автомата, и принес точные сведения о расположении болгарского оккупационного корпуса в Греции. Он был в летней форме – ботинках с подковами, шортах и рубашке с погонами. Маленькую фуражку, из-под которой выглядывали светлые волосы, он сдвинул на затылок, что придавало ему совсем мальчишеский вид. Варваре он не внушал особого доверия.
Варвара подошла к нему. Паренек опустил бинокль, в который рассматривал равнину, и поднял кулак в знак приветствия. Варваре это показалось наигранным и смешным. Сразу было заметно, что мальчишка – новичок.
– Как вас зовут? – небрежно спросила она. – Я все забываю ваше имя.
– Данкии, – ответил юноша.
– Как? – Варвара повернула голову, чтоб лучше слышать.
Почтительно глядя па нее, юноша назвал себя еще раз.
– Это имя?
– Это моя фамилия. По отцу.
– Откуда вы родом?
– Из того же села, что и командир. Вы разве не знаете?
– Нет. Я не присутствовала, когда вас принимали в отряд. – Варвара вдруг оживилась: – Почему вы сбежали из части только теперь?
– У меня было партийное задание организовать в своей части ячейку.
– Ну и как, удалось?
– Да.
Маленькие голубые глаза юноши смотрели весело и проницательно. С виду он был совсем еще ребенок, по Варвара почувствовала к нему уважение.
– Что ты там рассматриваешь? – спросила она, переходя на «ты».
– По шоссе движутся навстречу друг другу немецкие и болгарские колонны.
– Вот как!.. – Варвара рассмеялась и взяла у него бинокль. – Неужели отсюда видно, немецкие они или болгарские?
– По орудийным тягачам. Те, что идут на Серес, – болгарские, а в обратном направлении – немецкие.
– А ты почем знаешь?
– Так, соображаю… На днях офицеры в корпусе поговаривали, что командование начало оттягивать войска с салоникского фланга, а на их место туда идут немецкие части из Сереса и Каваллы.
– Это хорошо! – Варвара вертела бинокль. – Да, тягачи и орудия действительно видны. – Она опустила бинокль и быстро спросила: – Что будем делать сегодня?
– Наверное, атакуем станцию, если командир с комиссаром договорятся.
– Станцию?
Юноша указал на восток, в сторону Пороя. Далеко, в прозрачной серебристой дымке, под горой, близ рощи, казавшейся темным пятном, виднелись строения железнодорожной станции, которые напоминали игральные кости, брошенные на равнину.
– Да! – Варвара вдруг ощутила какую-то сухость в горле. – Там большие немецкие склады… А что? Договорятся командир и Шишко?
– Надеюсь… Вчера определили по карте маршрут отряда. Ты что думаешь про Шпшко?
– Только самое хорошее, – ответила Варвара. – Он наш товарищ с тысяча девятьсот двадцать третьего года и один из руководителей большой стачки табачппков.
– А почему его назначили политкомпссаром, когда он даже картой не умеет пользоваться?
Варвара взглянула на юношу, и справедливость заставила ее сказать:
– Это сплетни. Шишко обучался топографии у майора и теперь умеет пользоваться военными картами.
– А ты тоже на тех, кто недолюбливает командира? – неожиданно спросил юноша.
