Наклонившись вправо, чтобы еще раз прихлопнуть дверь, девушка тихо добавила:
— Повезу вас я, это поручение товарища Роны. Он просил передать вам привет.
Имре успокоился.
Тереза включила зажигание, и «мерседес», мгновенно набрав скорость, помчался к аэропорту.
— Мне повезло, вы такой отменный водитель, — с горечью проговорил Имре.
— Спасибо, но главное сейчас не в этом, — ответила Тереза. — Откройте перчаточницу, там лежит фотография. Балинт Рона интересуется, видели ли вы изображенного на ней человека.
Имре долго смотрел на лицо мужчины, снятого чуть-чуть в профиль.
— Нет, я его не встречал.
— Значит, не с ним вы разговаривали в машине «Жигули», когда вас возили в горы?
— Нет, не с ним. — Помолчав немного, Имре покосился на Терезу. — Что все это значит, Тери? Вы обо всем знаете?
— Ничего я не знаю! Даже о том, что вашего старого друга убили, я узнала только вчера.
— От кого же?
— Вечером меня навестил товарищ Рона. Он принес мне цветы и поручил задать вам два-три вопроса, на которые хотел бы получить точный ответ.
— Задавайте!
— Во-первых, он просил внимательно посмотреть на автомобили, обгоняющие нас по пути в аэропорт. Не заметите ли вы в одном из них того человека, который возил вас на прогулку в горы? — Говоря это, Тереза поглядывала в зеркало, наблюдая за машинами, идущими позади. — Я же должна установить, не сидит ли кто-нибудь у нас «на хвосте». — Вдруг она резко заметила: — Только вы не оглядывайтесь, вам нельзя!
— Хорошо, не буду, — обиженно сказал Имре. — Что еще?
— Мы приедем в аэропорт немного позже начала регистрации билетов. Ваш друг просит вас идти не торопясь, даже медленно. Сначала через зал ожидания, затем через паспортный контроль и таможню в таком же темпе. Всех, кто окажется поблизости от вас, будут фиксировать на пленку.
— Какие хлопоты! — недовольно пробурчал Имре, внутренне, однако, даже тронутый такой заботой.
— Да, немалые, — согласно кивнула Тереза. — И еще товарищ Рона просил передать...
— Что, это еще не все?
— Самое важное: в переговорах, которые вы будете вести в Мюнхене, видимо, будет участвовать не только тот тип, который возил вас в горы, но и тот, чью физиономию вы сейчас видели на фотографии. Нужно запомнить, кто из них будет там и какую роль играет в вашем деле.
— Хорошо, я открою глаза пошире.
— Товарищ директор, — после короткой паузы просительным тоном сказала Тереза, — будьте немного повеселее. Увидите, все будет хорошо. Верьте товарищу Роне!
— Я верю, — печально улыбнулся Имре. — Но в Мюнхен-то лечу все-таки я, а не он, надеюсь, вы понимаете?
— Понимаю. И сочувствую.
За разговором девушка не забывала поглядывать в зеркало заднего вида, но бордовые «Жигули» держались на таком далеком расстоянии, что заметить преследователей Терезе но удалось.
Они подъехали к павильону с надписью «отправление».
— Вы славная девушка, — сказал Имре прежде, чем покинуть машину. — Очень сожалею, что за последнее время я часто вас обижал.
— Пустяки, не думайте об этом! — весело откликнулась Тереза. — Мой привет Норе и ее счастливому мужу!
— Спасибо. Передам. Если смогу. — Имре пожал девушке руку, взял с заднего сиденья саквояж и стал подниматься по ступенькам лестницы аэровокзала.
Тереза включила скорость и тут же отъехала. Лишь когда ее «мерседес» выбрался на прямое как стрела скоростное шоссе, на стоянке аэровокзала припарковались «Жигули» агентов-«близнецов».
Ранним утром Рона, стоя у окна своего кабинета, смотрел на бесконечный поток автомобилей, медленно текущий по городским улицам. Он слышал о том, что для разгрузки основных магистралей будто бы собираются ввести так называемое «ступенчатое» начало рабочего дня в учреждениях и на предприятиях, но сейчас, глядя на столпотворение внизу, невольно подумал, что ему-то, собственно говоря, абсолютно безразлично, когда начинать рабочий день, поскольку ни один компьютер не способен предсказать, когда этот день окончится.
Клара вошла в комнату, как обычно поставила на край стола подносик с кофейником. Чашки звякнули, Рона обернулся.
— В такое дурацкое положение, как сейчас, я не попадал еще ни разу, — проговорил он ворчливо. — Мои молодцы давно в аэропорту, а я сижу тут под домашним арестом, к которому приговорил меня некий прощелыга-фотограф, сделавший из меня кинофотозвезду!
— Выпейте свой кофе, — подбодрила начальника Клара, — а немного погодя я принесу что-нибудь на завтрак. В вашем возрасте для душевного спокойствия надо побольше есть.
— А почему бы вам не отправить меня прямо в дом престарелых? — продолжал ворчать подполковник, помешивая кофе. И хотя в голосе его не чувствовалось раздражения, Клара все же покраснела и поспешила перевести разговор на другую тему.
— Вы думаете, Имре грозит серьезная опасность?
— Я тревожусь за него. Точно еще не знаю, но догадываюсь, чего они от него потребуют. А Бела человек твердый, упрямый и вспыльчивый. Если он там встанет на дыбы, это может окончиться трагично.
— Его могут убить?
— Нет, для этого они достаточно разумны. Таким способом они не получат для себя никакой выгоды.
— Что вы хотите сказать?
Рона не спеша допил кофе.
— Бела стоит сейчас один на один против мощной организации, влияние и негласный аппарат которой огромны.
Рона не смог продолжить — в дверях появились оба «молодца» — Кути и Салаи, вежливо пропуская вперед майора Ладани и маленького Шашвари.
— Улетел, — доложил Кути и вытащил из кармана блокнот. — Вот данные на мнимого «герра Петера Вольфа» по паспорту, который он предъявил на КПП.
— То есть по которому он въехал и официально находился у нас. Итак?
— Имя — Томас Форстер. По паспорту — гражданин республики Панама. Визу на въезд получил как турист на границе, действительна тридцать суток. Все эти данные я передал для проверки по телексу из аэропорта.
— Правильно, — одобрил Рона и обратился к Шашвари: — Ну а ты что скажешь?
— Мы сняли все и всех на свете, — обычной скороговоркой доложил техник. — Материал в лаборатории, проявляется.
— Неплохо, — похвалил Рона. — Но учтите, вам придется еще изрядно потрудиться. Мне нужны два вида фотографий, во-первых, все лица, сильно увеличенные, а во-вторых, групповые снимки. Такие, чтобы вокруг конкретного лица были ясно различимы люди, находившиеся поблизости. Задание понятно?
Шашвари умчался. Наступила очередь Ладани.
— Меня интересует «остин» Форстера. Кстати, условимся называть его теперь этим именем. Где его машина?
— Стоит на стоянке аэропорта.
— Значит, ночью вы займетесь ею и просмотрите все сызнова, теперь у вас время есть. Очень меня интересует его рация на фиксированной волне. Но работать будете не в аэропорту, а здесь, «дома». Я уже распорядился, когда стемнеет, на место машины Форстера будет поставлен точно такой же «остин» с тем же
