выдыхаемым углекислым газом. Надо было выбраться на поверхность, пока воздух в скафандре оставался еще пригодным для дыхания. Энергично работая руками и ногами, Уитмарш обогнул губковые заросли, в которых запутался спасательный конец, и, освободив его, просигналил подручному немедленный подъем. Водолазный телефон тогда еще не был изобретен, и Уитмарш истерическим голосом кричал: «Тяни вверх! Тяни вверх!»— хотя кричать, тем более при ограниченном запасе кислорода, было бессмысленно и неразумно.
Его стали поднимать, но еще под водой он потерял сознание, и, когда открыли иллюминатор в шлеме, лицо его было уже черным от удушья. Но Уитмарш все-таки остался жив, чтобы рассказать эту историю и возобновить спуски. У Хамагуци, японского водолаза, в отличие от Уитмарша, не было никакого выбора. Он тоже спустился за раковинами у берегов Австралии, и даже глубже, чем Уитмарш, — он работал на глубине восемнадцати морских саженей, — когда воздушный шланг зацепился за коралловый риф. Начался сильный прилив, и прежде чем Хамагуци попытался освободить его, поднявшееся на приливе судно порвало шланг. Водолаз немедленно закрыл, выдыхательный клапан и подал сигнал подъема. Сигнал приняли, но у Хамагуци не было достаточной плавучести, и спасательный конец, не выдержав напряжения, лопнул. Лишившись последней связи с поверхностью, водолаз снова оказался на дне. Он утешал себя лишь тем, что ему не придется страдать долго, ибо запас кислорода был уже на исходе. Другого водолаза на судне не было, и помочь ему никто не мог. Наверху подали сигнал бедствия. К счастью, неподалеку работали два люгера, которые и поспешили на выручку. Водолаз Акаро Иокезиор, тоже японец, спустился на дно, причем, к счастью, оказался в нескольких ярдах от Хамагуци, лежавшего уже без сознания, лицом вниз Иокезиору пришлось сначала отделить от рифа оставшийся конец шланга Хамагуци, а потом развязать собственный линь, чтобы прикрепить его к шлему потерявшего сознание водолаза. Затем он подал сигнал подъема Хамагуци, а сам закрыл выдыхательный клапан и самостоятельно всплыл на поверхность. Оказалось, что он не напрасно рисковал жизнью, — Хамагуци выжил.
Водолаз, применяющий скафандр, сталкивается с парадоксом: с одной стороны, лини спасают ему жизнь, с другой — они же нередко угрожают смертью. В сравнении с опасностью запутывания линей встречи со спрутами и акулами, описываемые в приключенческих романах, почти ничего для него не значат. Этим хищникам металл и резина не по вкусу, поэтому опасаться надо только за незащищенные кисти рук. Кроме того, акулу легко отпугнуть пузырьками воздуха, выходящего через клапан.
Александр Лэмберт — вероятно, самый знаменитый из водолазов прошлых времен — считал акул не больше чем простой докукой. Они раздражали его тем, что всюду совали нос и мешали работать. Как-то Лэмберту пришлось выполнять сложную работу в Индийском океане — он прибивал медные листы к корпусу углевоза, — и одна из акул повадилась каждый день навещать его. Всякий раз Лэмберт отгонял акулу, открывая выдыхательный клапан, но она возвращалась. В конце концов он вышел из терпения и попросил подать ему сверху длинный нож и веревку с готовой петлей. Получив и то и другое, он вытянул руку как приманку. Акула не преминула кинуться на нее, и Лэмберт резким движением вонзил в хищницу нож, а потом накинул на туловище петлю и велел поднимать ее. Сам же продолжал работать. Большинство водолазов, пользующихся костюмами, смеются над страшными рассказами о «чудовищах морских глубин», а водолазы, ныряющие с автономным снаряжением, еще больше рассеяли эти страхи. У тех, кто погружается на большие глубины, есть гораздо более серьезные противники, чем акулы, И самых грозных из них нельзя даже видеть.
3. Опасности, таящиеся в воздухе
Гидроэлектростанции на озере Инверлох понадобился водолаз для проведения каких-то подводных работ. Дело было не особенно сложное. В этом озере не бывает приливов, и даже не рассказывают страшных историй о его обитателях. Озеро глубокое, но глубина сама по себе не обязательно сопряжена с опасностью. Джимми Мэрнс, взявшийся за эту работу, считал, что задача его довольно проста. Он был одним из опытнейших водолазов Англии и чувствовал себя в скафандре настолько свободно, что мог даже плавать саженками.
Работая в озере на глубине 170 футов, Мэрнс случайно порвал скафандр. Как только он заметил, что внутрь проникает вода, он попросил поднять его на поверхность. Наверху он немедленно снял порванный скафандр, надел другой и снова погрузился на глубину 170 футов. Но тут он вдруг почувствовал невыносимый холод и вынужден был опять выйти из воды. Когда онемение тела прошло, он спустился в третий раз, но холод снова выгнал его. Поднимаясь на поверхность в последний раз, он почувствовал себя настолько плохо, что не знал, выживет ли вообще.
Его отправили с ночным поездом в Лондон, где немедленно положили в университетскую больницу. Оттуда врачи перевели его в научно-исследовательский центр Зибе-Гормана (фирма, учрежденная Августом Зибе), где поместили в стальную цилиндрическую камеру, в которой он должен был дышать сжатым воздухом. К этому времени он совсем расхворался: кружилась голова, сдавило грудь, болели руки и ноги. Это были симптомы ужасной кессонной болезни — водолазного паралича, или, выражаясь языком водолазов, «скрючивания».
За Мэрнсом тщательно наблюдали до тех пор, пока не исчезли признаки заболевания. После этого давление воздуха в камере стали постепенно понижать и в конце концов довели его до нормального атмосферного. В камере, называвшейся рекомпрессионной, он пробыл пять с половиной часов. Затем его отправили на санитарной машине обратно в больницу, сделали массаж и подвергли электротерапии. Через семь недель его выписали, и вскоре ом возобновил подводные спуски. Подобно Триклу, он едва не лишился жизни, хогя на теле его и не было следов зубов акулы. Его чуть было не убили пузырьки азота, образовавшиеся в крови.
Единственным фактором, позволившим Мэрнсу спуститься на глубину 170 футов, явилось то, что человек может дышать сжатым воздухом. Иначе глубоководные погружения были бы невозможны. Если бы Мэрнс дышал на такой глубине воздухом под нормальным атмосферным давлением, он умер бы, даже не успев порвать скафандр. И умер бы вовсе не от удушья. Чтобы представить себе, что с ним могло случиться, достаточно опустить на ту же глубину герметически закупоренную жестяную банку, наполненную обычным воздухом. Банка будет раздавлена задолго до того, как достигнет глубины 170 футов, где давление составляет почти шесть тонн на квадратный дюйм площади. Если этому колоссальному весу не противопоставить равное ему давление воздуха, вдыхаемого водолазом, тело последнего будет раздавлено.
К счастью, люди могут свободно дышать сжатым воздухом без заметных вредных последствий. Однако внешние признаки бывают обманчивы, и на первом этапе применения скафандров спуски на значительные глубины иногда приводили к необъяснимым в то время несчастным случаям. Нередко водолазы, совершавшие глубоководные спуски, возвращались на поверхность внешне совершенно здоровыми, однако впоследствии тяжело заболевали.
Примерно в середине XIX в. произошел такой случай. Три водолаза, проходившие обучение в Марселе и Тулоне, вышли из воды, чувствуя себя совершенно нормально, но полчаса спустя заболели, а через два часа умерли. Бывали случаи, когда водолазы, поднявшись на поверхность, испытывали боль в конечностях и иногда — в области грудной клетки, головокружение, удушье, ослабление зрения и слуха. Были случаи паралича, особенно паралича ног, и пострадавшие на всю жизнь оставались инвалидами. Были случаи со смертельным исходом. И никто не знал — отчего.
От этой таинственной болезни страдали не только водолазы. В 1847 г. было изобретено новое устройство для подводных работ под названием «кессон». Простой вертикальный железный цилиндр, открытый с обеих сторон, погружался в воду. Нижний его конец покоился на дне, верхний же возвышался над поверхностью. Цилиндр освобождался от воды путем подачи в него сверху сжатого воздуха. Некоторые работавшие в кессонах люди жаловались потом на боль в суставах, но это приписывалось действию сырости.
В 1862 г. кессоны были применены на строительстве железнодорожного виадука. В результате один инженер заболел параличом, а двое рабочих умерли. Против предпринимателей, обвиненных в нарушении правил безопасности, было возбуждено судебное дело, однако иск пришлось отклонить на том основании,
