завещанию. Имея дело с незнакомкой, ему легче будет потом от нее избавиться. Если обман обнаружится, то он может заявить, что невеста обманула его ожидания, но это никоим образом не отразится на репутации самой Мелиссы, так как она будет действовать под чужим именем.
Бояться было нечего. Чарльз не знал ее настоящего имени, так что она могла смело участвовать в этой авантюре. В один прекрасный день несуществующая Генриетта Шарп бесследно исчезнет, и лорд Расбон никогда ее больше не увидит. Неизвестно, примет ли ее собственная бабушка? Если нет, то ей придется уехать в Америку вместе со своей кузиной, так как здесь, в Англии, у девушки не было никаких шансов удачно выйти замуж. Тоби не станет выводить ее в свет, леди Каслтон – тоже. Отсутствие денег не позволит ей представить свою внучку светскому обществу. До того, как умерла мама, отец Мелиссы постоянно жаловался, что бабушка совсем не помогает их семье.
Расбон икнул, и по комнате распространился отвратительный запах бренди. Это напомнило Генриетте о всех злоключениях прошлого месяца и о распущенных джентльменах, с которыми ей больше не хотелось встречаться. Видно, тот, который сидел перед ними и рассказывал невесть что, оказался таким же пьяницей, как и ее брат Тоби.
– Умоляю, мисс Шарп, – внезапно его голос отвлек девушку от ее мыслей.
– Все-таки мне этот обман не по душе, – произнесла Мелисса, обращаясь к Беатрисе.
– Но попытка – не пытка, давай попробуем, – настаивала Беатриса. – Если он солгал, то мы в любой момент сможем уехать, раскрыв всю правду, хуже нам от этого не будет. А если нет, то все сложится как нельзя лучше, и каждый получит свое.
– Ты всегда такая расчетливая! – воскликнула Генриетта. – Но это уже чересчур. Я не могу поступить так подло!
– Что-то мне подсказывает, что ему можно верить, – задумчиво произнесла Беатриса. – А если нет, то ему же будет хуже.
– Скоро вы получите возможность убедиться, что все обстоит именно так, как я вам рассказал, – нетерпеливо вставил молодой человек.
Генриетта продолжала недоверчиво поглядывать на свою тетю. Все-таки Беатриса была права в одном: им действительно некуда больше идти.
– Хорошо, лорд Расбон, мы вам поможем.
– Благодарю вас обеих. – Он улыбнулся и вздохнул с облегчением.
– Не за что, – ответила Беатриса. – Так когда мы едем?
– Сразу же как только кончится ливень. Вы со мной позавтракаете завтра в восемь?
– Всего доброго, милорд, – сухо произнесла Генриетта.
Он встал и направился к выходу, но у самой двери резко обернулся.
– Раз уж вам придется изображать мою невесту, зовите меня Чарльз.
Помня о предательской тонкости стен, последовавший за его уходом спор вели шепотом. Мелисса боялась участвовать в предложенном ей маскараде. Больше всего она опасалась, что кто-нибудь все-таки узнает, что она никакая не Генриетта Шарп, и ее репутация будет окончательно уничтожена. Но было в лорде Расбоне кое-что еще, что-то страшное и неприятное, что отталкивало девушку. Чарльз напоминал ей Хефлина, от него исходила такая же сила, уверенность в собственной неотразимости и поразительная способность убедить любого в своей правоте. Его подчеркнутая вежливость тоже казалась подозрительной. Ведь это было просто глупо – выбрать первую попавшуюся девушку на роль своей жены.
Беатриса приводила самые веские доводы, чтобы доказать свою правоту, повторяя, что иного выхода у них просто нет. В крайнем случае, можно будет в любой момент покинуть дом Расбона, раскрыв его обман.
Но Мелиссу беспокоило то, что скажут о ней люди, если узнают, кто она на самом деле. Беатрисе в этом случае терять было нечего: она – независимая американка, и ее тут никто не знает. Но, в конце концов, девушка дала себя уговорить, согласившись, что эта возможность – их единственный выход из создавшейся ситуации.
– Доброе утро, Генриетта, – произнес улыбающийся лорд Расбон, когда дамы спустились к завтраку.
За улыбкой скрывалась гримаса недовольства. Проснувшись с тяжелой головой, Чарльз надеялся, что вчерашний разговор окажется просто кошмарным сном. Но нет, девушка в бледно-голубом платье сидела перед ним и выглядела еще хуже, чем вчера. Слабый лучик света, проникающий сквозь крошечное оконце, освещал ее полудетское личико. Сегодня оно казалось еще желтее, а тугой узел на макушке, в который она упрятала волосы, подчеркивал впалые щеки и острые скулы, Его прямо передернуло. Сможет ли он убедить бабку в том, что влюбился в это привидение?
– Доброе утро, ло… Чарльз, – поправилась Генриетта.
– Я смотрю, у вас еще и служанка?
– Да.
– Нам придется немного подождать, пока не приедет почтовый экипаж, в моем собственном для всех не хватит места, – сказал со вздохом Чарльз.
Усаживая женщин за стол, он снова поморщился: макушка Генриетты не доставала ему даже до плеча. Она была очень маленького роста, почти с ребенка, а ему всю жизнь нравились высокие женщины, чьи тела в постели соответствовали его собственному. К тому же он питал отвращение к полудетским угловатым фигуркам, а смотреть на ее кроткое личико было просто невыносимо.
За завтраком никто не проронил ни слова. К тому же еда была еще хуже, чем вчера ночью. Генриетта отказалась от нее, едва попробовав, миссис Шарп попыталась съесть чуть больше, зато Чарльз ел жадно, так как просто умирал с голоду. Вчера он так и не поужинал, только напился бренди, и теперь надеялся, что легкий завтрак поможет ему избавиться от похмелья.
– Я думаю, будет лучше, если мы скажем, что тебе семнадцать, – снова начал Чарльз, когда с едой было покончено. – Бабушке не понравится, что я женюсь почти что на школьнице.
