Услышав свое имя, она вскочила. Когда она узнала его, испуг в ее больших оленьих глазах сменился чем-то, что сделало солнечные лучи слишком горячими для ее кожи.
– Ричард, что ты здесь делаешь?
– Принес тебе завтрак.
Он отметил, как ее щеки окрасились в розовый цвет и в ее васильковых глазах засияли огоньки удовольствия. Он всегда сможет радовать свою невесту. Как бы ни была соблазнительна Мери под лучами солнца, проникающими через нависшее дерево, она не была женщиной, которая, как он думал, может управлять им. Сначала он должен вернуть память. Иначе как он сможет узнать то, что он чувствует в этот самый момент, то, что совершенно ново для него?
Она помогла расстелить скатерть и распаковать корзину. Расставляя все собранное Лотти, Мери старалась казаться веселой, что бы скрыть свою тревогу. Он все чаще замечал это, когда они оставались наедине. Чтобы прекратить это с сегодняшнего дня, когда он собрался начать новую атаку на свою память, он начал говорить.
Понимая, что ограничен своим разумом, подобно ребенку, заговорившему несколько дней назад, он говорил о том, что было дорого их сердцам: о лошадях и земле. Одно следовало за другим, пока их идеи и мнения не совпали, возродив новые мысли, планы и чувства.
Ни одна мысль не открыла его память, но он понял, что кроется за привлекательной внешностью Мери. Добродетель, как говорила Лотти. Ум. И честность, которую он находил особенно ценной. Его глаза перемещались с пальцев Мери, держащих яблочный пирог, на грациозную руку, мягкое круглое плечо, к манящему лицу. С удивлением он обнаружил, как на ее глаза набежала тень.
– Мери, что тебя треножит? – не смог он удержаться от вопроса.
Подперев кулачком подбородок, она смотрела в его сторону.
– Ричард, мы должны поговорить.
– Я думал, мы уже поговорили, – сказал он, посмотрев на нее долгим взглядом.
– Да, но есть еще более важные вещи, которые мы должны обсудить.
Ее взволнованный голос заставил его сесть и посмотреть ей прямо в глаза. То, что она увидела, смутило ее.
– Ты чувствуешь теперь себя вполне хорошо, не так ли?
Постоянная ноющая головная боль, которую он испытывал до этого прекрасного дня, вновь появилась; он моргнул и потер виски.
– Да. Если не считать этой головной боли, которая возникает ни с того ни с сего.
– Давай я положу тебе на лоб холодную повязку. Это хорошо помогает.
– Нет. Мери, я…
Не слушая его, она спустилась с берета, зажав в кулачке носовой платок.
Балансируя босыми ногами на качающихся камнях, она наклонилась. Ричард с удовольствием рассматривал контуры ее тела под плохо подогнанной одеждой.
Вдруг она упала головой в пруд. Он вскочил в испуге. Но ее смех успокоил его.
Когда он достиг кромки воды, она была уже на ногах. На ее кремовой коже плясали солнечные лучи, густые волосы лежали на груди, скрывая то, что так четко вырисовывалось под мокрой тканью. В нем росло искушение.
Он подошел к ней, вода плескалась возле сапог. Подняв ее подбородок, он ощутил прохладу ее кожи. Ее спина грациозно изогнулась под теплом его руки.
Их тела соприкоснулись, он почувствовал ее прохладную влажность, которая не могла остудить огня, пронесшегося через его кровь.
– Моя любимая Мери, – выдохнул он, касаясь ее губ. Потом еще. Чувствуя, как ее губы отвечают, он замер. Она закрыла глаза под его пристальным взглядом и вздохнула.
Он поймал ртом ее дыхание, прижав ее губы к своим открытым поцелуем. Он чувствовал, как вода плещется вокруг них, и это, вместе с ее мягкой нежностью, кружило его голову от удовольствия.
Освободившись, наконец, из его объятий, она дрожала, когда он держал ее руку.
– Я промочила тебя насквозь, – прошептала она, предательский румянец появился на ее щеках и шее, исчезая под почти прозрачной рубашкой.
Резко засмеявшись, он притянул ее и поднял над водой.
– Мне нужно было освежиться, – сказал он, подчеркивая слова, и был награжден привлекательной улыбкой. Несмотря ни на что, сегодня был день открытий.
«Сегодня был опасный день, – подумала Мери, когда Ричард осторожно опустил ее на одеяло. – Я совсем потеряла стыд! Я немедленно должна сказать ему всю правду».
Но она не могла не вспомнить предупреждений доктора Макалистера. И ссылка Ричарда на боль доказывала, что момент еще не настал. Прежде всего, она должна думать о его здоровье.
Собрав складки юбки, она начала выжимать ее, стараясь не замечать Ричарда, стоявшего перед ней на коленях. Отряхнув подол намокшей юбки, она подняла глаза.
– Ричард, мы действительно должны… – Ее голос споткнулся, она сразу же поняла свою ошибку. Она должна была не замечать его и дальше, но его глаза сияли таким удовольствием и его улыбка была так очаровательна, что она едва дышала.
– Вернулось еще одно воспоминание. Мне очень нравится, как ты поднимаешь подбородок, желая
