Я сказал, что мы не можем всю дорогу есть бутерброд с сыром. Тем более — один на двоих. Но тогда я предположил бы, что нужна и столовая, в которой находился бы добротный дубовый стол, обязательно овальный.
— Стол! Ну, конечно, нужен стол, я это понял сразу, — сказал дядя Тумба. — Без стола никакое путешествие невозможно!
— Овальный стол, — напомнил я.
— Разумеется, сударь! Только овальный. Он лучше вписывается в интерьер, где нужно предусмотреть приборы, то есть ножи и вилки, да и сервиз, кстати, персон эдак на двенадцать? Или на двенадцать мало? — спросил он меня с тревогой.
— Ну, это зависит от того, сколько нас будет, — отвечал я. — Можно захватить сервиз и на двадцать четыре персоны, чтобы было с запасом.
— Путешествовать, так путешествовать, — произнес он, жестикулируя, от его непроизвольных движений во дворике поднялся ветерок, смахнувший старую газету на землю. Дядя Тумба этого и не заметил. Он горел от мысли о скором путешествии.
— Но, простите, — я поднял с земли газету и спросил как можно мягче и деликатнее, чтобы как-то невзначай не обидеть дядю Тумбу. — А вы… Вы когда-нибудь путешествовали?
Он задумался, вспоминая. Ответил, искренно удивляясь:
— Кажется, нет. Я никогда не путешествовал. — Но тут же добавил. — Но, знаете ли, сударь, очень хочется. Очень!
— И когда же мы идем?
— Когда?
— Да. Когда мы идем путешествовать?
Он опять задумался, теперь чуть дольше, и, вздохнув, решил:
— Ну, конечно, мы пойдем не сразу. Надо ведь еще собраться?
— Надо, — подтвердил я.
— Вот, видите! И надо собраться основательно, чтобы не смешить людей… И знаете, что мне пришло в голову? — Он широко улыбнулся, как человек, сделавший неожиданное открытие. Он даже наклонился ко мне и тихо произнес, хотя никто не мог нас сейчас слышать: — У нас это все есть!
— Простите, — не понял я. — Что у нас есть?
— Все. Ну, все, — повторил он, прихихикивая. — То, что мы наметили для путешествия… И диван, и кровать, и стол — овальный! И зеркало, и даже, хи-хи… Ночники! — И он заговорщически подмигнул мне, указывая большим пальцем куда-то себе за спину, где находилось его жилище, то есть домик с верандой, оплетенной цветущим диким виноградом, и жестяной петушок на крыше, крытой красной, чуть потемневшей от времени черепицей.
— Но, простите, — недопонял я. — Вы там живете?
— Да! Да! Да! — счастливо подтвердил он. — И там все есть, понимаете? И потом розы… Зачем же их срезать, если так прекрасно цветут!
— Я, простите, в общем, тоже считаю… Что их вовсе не нужно…
— Значат, вы понимаете! Ах, как славно! И ничего, ничего не надо брать! Ни-че-го! Вот как нужно, сударь, делать!
— А как же… путешествие? — поинтересовался я, совершенно растерявшись.
— Ну, а разве нельзя так, чтобы путешествовать и не уходить? — удивился, в свою очередь, он и даже пожал плечами. — Ну, посудите, — сказал он убежденно, — зачем же все это тащить с собой? Не проще ли, сударь, зайти в домик, расположиться на диване… Да, да, мы так и сделаем, — воскликнул он с тем же пафосом, с которым недавно собирался в дорогу. — Мы, сударь, приготовим кофе и что-нибудь еще… И всласть потолкуем о путешествиях! — И он заторопился, соображая на ходу, что нужно сделать, чтобы посидеть и поговорить о самих путешествиях и о том, как нужно к ним приготовиться.
— Как хорошо, что мы решились на этот трудный шаг… Что мы стали собираться… Я бы никогда в одиночку не справился с таким тяжким делом! — сказал он и стал меня горячо благодарить, а я стал горячо благодарить дядю Тумбу, и мы, попив кофе, расстались.
НЕ ХОТИТЕ ЛИ ПОРАБОТАТЬ ДЯДЕЙ ТУМБОЙ?
ЭТО странное объявление, написанное красным фломастером от руки, было повешено на железных воротцах, ведущих в известный нам дом. Но если точно, то звучало оно так:
— Кто это — кто хочет? А сам он не хочет что ли?
— А почему он должен всегда хотеть?
— Странный вопрос, очень странный!
— Что ж тут странного, если его нет.
— Кого нет? Дяди Тумбы нет? А где он?
— Кто бы нам ответил на этот вопрос?
И правда, кто бы ответил, а я лично ответа так и не смог придумать. Но я пришел и толкался в числе прочих перед воротами, пока не решился туда зайти. И звякнул одиноко, как мне показалось, колокольчик, и там, во дворике, всегда заполненном объемной фигурой дяди Тумбы, никого не оказалось. Я хочу сказать, что не оказалось самого дяди Тумбы, но дворик, разумеется, был такой же, и так же цвели своим вечным цветом розы, и сирень, и примула, и поскрипывал флюгерок — жестяной петушок на черепичной крыше дома.
Посреди дворика стояли люди — взрослые и дети, но все равно почему-то было очень пусто. Я увидел тут замечательно хулиганистого мальчика Сандрика и его папу, одетого в спортивный костюм и поэтому очень помолодевшего, и рыжую Натку, которая гуляла в кармане у дяди Тумбы сама по себе. Тут присутствовала задумчивая девочка, болевшая диатезом, и еще другая девочка по имени Маша, потерявшая когда-то голову, сейчас она была, слава Богу, с головой. Прибежал мальчик-толстун, пожелавший иметь разом все на свете игрушки. Явился и компьютерный Андрюша, но вовсе без компьютера, а с каким-то сачком для ловли бабочек, и был он рядом со своей бабушкой и красавицей Карэн… Объявились и престарелые подружки в чепцах, и корреспондент Джон — молодой человек с сумкой на боку, в которой были магнитофон, фотоаппарат и карта-путеводитель по городу, и даже — не поверите, полицейский, который сюда сроду не заглядывал, но вот вдруг решил прийти, да и почему бы не прийти, если у любого, самого сурового полицейского бывают дети или внуки!
Молодой человек по имени Джон, он же корреспондент, был взволнован необычайно и, обращаясь не к кому-то лично, а ко всем сразу, громко спрашивал:
— Но ведь он никогда не исчезал! Он же не мог исчезнуть, не предупредив, не правда ли?
— Да, но он исчез, — за всех отвечал Андрюшин папа и почему-то посмотрел на сына. — Его же здесь нет?
— Его нет нигде, — уточнил полицейский, который по обязанности должен знать все. И он знал все. Кроме такой малой подробности, как нынешнее местопребывание дяди Тумбы.
— Но без него же нельзя! — воскликнули в голос старушки в чепцах. — А кто нам будет запускать змея?
— А в теннис играть?
— А в шахматы?
— А игрушки находить?
Тут прозвучало бы еще много других всяких требований, но всех перебил папа Андрея:
— Но послушайте! Послушайте! Я понимаю так, что дяди Тумбы нет, и, возможно, он исчез надолго…
