– Слышали, к концу канала? Туда, где делают все эти штуки.
– Взрывчатку? – спросил Кинни, вспомнив, что ему рассказывал шофер.
– Именно. Черт побери, а известно ли вам, джентльмены, там столько взрывчатки, что ее достаточно, чтобы полгорода провалилось в ад и вылетело из него. Да-да. Я не шучу.
– В таком случае торопитесь в погреб, да поживей! – крикнул один из коммивояжеров и засмеялся.
– Смейтесь. Но, уверяю вас, смешного в этом будет мало. Если взорвется газометр, так это пустяк по сравнению с тем, что может произойти здесь. Помните, что недавно случилось в Германии? Здесь может быть точно такое же, даже похуже. Не надо пожара, достаточно несколько хороших искр, и через полминуты Аттертон будет похож на Вими-Ридж, только мы его не увидим – нас размажет по стенам.
Минуту или две все молчали. Пока молчание продолжалось, Кинни вдруг почувствовал, что ему страшно. А вдруг… Он тотчас же отмахнулся от этой мысли. Такого не может быть. Во всяком случае с ним.
– Что ж, – сказал коммивояжер, засмеявшись уже хриплым, неестественным смехом, – если там пожар, я не собираюсь его тушить. Как вы смотрите, не пропустить ли нам, пока мы в состоянии сделать это, еще по стаканчику виски?
Они вошли внутрь, эти солидные, уверенные в себе люди дела.
Зазвонил телефон. Вызывали Кинни. На другом конце провода его ждал его молодой друг Чантон.
– Алло! Мистер Кинни? Здесь хорошая тема. Я не знаю, достаточна ли она ценна для вас, но мне кажется, она очень стоящая. Это ничего, что я вас беспокою?
– Ничего, ничего, – ответил Кинни. – Что случилось?
– Я на АКП – «Ассошиэйтед коул продактс», где производят из угля горючее. Они называют его каолином. У них тут случилось короткое замыкание или что-то в этом роде. Так или иначе, но на заводе возник пожар, и если бы молодой парень, который работает здесь, не начал тотчас же, вооружившись топором, гасить огонь, громадный резервуар каолина взлетел бы на воздух. Что случилось бы потом, трудно даже представить. Мы бы тоже, наверное, взлетели бы. Да-да, это правда. В соседнем цеху производят взрывчатку дьявольской силы, всё бы это взорвалось, и город вместе с ним. Правда, правда, нам еще повезло, что мы остались живы. Только благодаря этому парню. Он немного обжег руку. Кстати, он читатель, постоянный подписчик «Дейли трибюн». Он только что сказал мне об этом. Я думаю, это стоящая тема.
– Возможно, – ответил Кинни. Он напряженно думал. – Вы слушаете? Вот что. Я еду туда. Где этот парень?
– Со мной. Здесь при входе на завод есть что-то наподобие конторы. В конце канала, всего полмили.
– Я постараюсь быть там как можно скорее. Соберите все факты. Возможно, из всего этого можно сделать что-нибудь настоящее. Надеюсь, вы ничего там не упустите.
Только повесив трубку, он почувствовал нечто большее, чем простой интерес любого толкового журналиста к предполагаемой интересной новости. И вдруг его охватил восторг, он почти задохнулся им. Эта тема была громадной, по сравнению с ней история Стоунли казалась дешевеньким скандалом. Это было то, чего хотел он. Это было то, что нужно для «Дейли трибюн» и «Санди курир». Если Шаклворс не поймет этого, он пойдет к хозяину газеты и выложит идею ему, он будет доказывать ее изо всех сил.
Такси поблизости не было, но гараж напротив ресторана еще не закрылся. Он торопливо вошел в гараж и потребовал машину. Нельзя терять ни минуты. Подпрыгивая по булыжникам мостовой, он рассматривал свою идею со всех сторон и не находил в ней изъяна. Читатель «Дейли трибюн», это точно – он зарегистрирован, один из их полутора миллионов читателей, обыкновенный молодой рабочий, живущий в скучном маленьком городе, и – герой, который, рискуя жизнью, спас тысячу, пожалуй даже, десять тысяч человек, толпы женщин и детей, герой, как те, что погибли на полях Фландрии, один из представителей славного старого поколения. Именно так – «Герой-чудотворец». Он видел этот громадный заголовок. «Трибюн» сможет использовать своего национального героя для полсотни вариантов. Какая удача! Какая новость! Какая реклама! Какая великолепная идея!
Говоря себе всё это в автомобиле, Кинни не видел того рабочего и людей, которых, возможно, он спас. Он видел жену, Шаклворса, того неприятного типа Стоунли и сотни других, всех тех, кто относился к нему не так, как должны были относиться, потому что, очевидно, не понимали, кто он. Он свел их в одну расплывчатую дрожащую аудиторию и сказал, что он им кое-что покажет теперь, он им покажет! Он, человек больших возможностей, чувствовал вдохновение и был почти пьян.
Возле здания АКП стояли две пожарные машины, тут же было несколько полисменов и небольшая толпа людей. Эти люди скорее согласились бы взлететь на воздух, чем пропустить какое-нибудь зрелище.
Кинни, бросив «из газеты», посмотрел так значительно, что был тотчас же пропущен на территорию завода в контору. Там он нашел Чантона, полицейского сержанта, две-три неопределенные личности, доктора и самого героя – ему только что перевязали обожженную руку. Кинни с облегчением отметил про себя, что герой – крепкий парень с песочного цвета шевелюрой, ясноглазый, с приятным лицом – хороший тип. Несомненно он был скромен, так как очень смущался. Кинни был в восторге – всё было так, что лучшего и желать нечего.
– Итак, мистер Хэббл, мне сказали, что вы – постоянный читатель «Дейли трибюн». Если это действительно так, то вы должны знать мою фамилию. Я – Хэл Кинни. – Кинни ничто не могло доставить такого большого удовольствия, как взгляд Хэббла, в котором соединялись выражение восхищения и полнейшей растерянности. Здесь, вне всякого сомнения, находился один из громадного числа его почитателей. Ошеломленный молодой человек отвел глаза в сторону, пробормотал что-то в ответ, беспокойно заерзал на стуле. Картина истинной скромности. Представитель славного старого поколения. Кинни был вне себя от восторга. Если бы он даже захотел создать героя, лучшего, чем Чарли Хэббл, ему не придумать.
– Разрешите прежде всего пожать вам руку, – продолжал он в своей обычной парадной манере. – Это – честь. Вы, мистер Хэббл, герой, настоящий герой. – Хэббл, казалось, вот-вот задохнется от непомерного смущения. Он торопливо посмотрел в одну сторону, в другую, словно ища путь к бегству. Он смотрел куда угодно, но только не на Кинни. – Я понимаю ваши чувства, – заявил Кинни, словно сам он в свое время был таким же героем. – Но скромность сейчас излишня. Мир должен узнать всё, что вы совершили сегодня ночью.
– Ничего особенного. – Молодой человек отчаянно глотнул воздуха.
