– Спасибо за ужин, – жестами поблагодарил он. Направляясь к входной двери, он взял Селину за руку и повлек за собой, повторяя себе, что прощальный поцелуй должен состояться только под присмотром соседей. Но тут же сам посмеялся над собой – ему действительно хотелось поцеловать Селину.
На веранде Рид привлек Селину к себе. Она была такой же нежной и сладкой, как предыдущим вечером. Едва она прижалась к Риду, как ошеломляющее нетерпение полностью завладело им. Встревоженный силой своего влечения, он с трудом разжал руки и ушел.
Но еще более тревожным признаком, признался себе Рид, садясь в машину, было то, что он сумел отлично отдохнуть за несколько часов сна. Он припомнил времена своей юности. Ему довелось жить во множестве домов, но ни один из них не был таким уютным, как дом Селины. Он криво улыбнулся.
– Я просто никогда не жил в доме, где мне не приходилось бы отвоевывать себе место, – пробормотал он. Он ожидал испытать хотя бы намек на это в доме Селины, но ошибся. – Это потому, что я уже знаю – я здесь на своем месте, мы оба выигрываем от этой сделки. – Он глубоко вздохнул. Предстоящий брак вовсе не пугал его. И он не тревожился о последствиях, которые неизбежно возникли бы при таких отношениях.
Селина проводила Рида взглядом, вернулась в дом и сложила оставшуюся посуду в машину. Работая, она не могла избавиться от мыслей о том, как выглядел спящий Рид. Включив машину, Селина вернулась в гостиную и устроилась в кресле.
Оглядывая уже пустой диван, она задумалась, хватило бы ей смелости лечь рядом с Ридом, будь они уже женаты. И захотела бы она этого, добавила она, вновь наполняясь тревогой в преддверии брачной ночи.
Она поднесла руку к губам, еще помнящим о поцелуе. Если его любовь будет хотя бы наполовину похожей на поцелуй, этого ей хватит.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Итак, сегодня разрешатся все мои сомнения, думала Селина, пытаясь справиться с новой волной паники. Прошло примерно две недели с того вечера, когда Рид заснул на ее диване. Через несколько дней после этого они объявили о своей помолвке и назначили свадьбу на следующую среду.
В понедельник на этой же неделе к Селине пришли с телефонной станции. До сих пор единственным телефоном в ее доме был телефонный аппарат для глухих, установленный в гостиной. Подобные аппараты имелись у дедушек, бабушек и тети Алели. Аппарат выглядел как миниатюрная пишущая машинка с маленьким, в одну строку, экраном над клавиатурой, на котором появлялись сообщения. Однако Рид пожелал иметь еще один телефон, в спальне, чтобы принимать ночные звонки, а также на кухне.
Вчера он перевез вещи в дом Селины. Проснувшись утром, она долго стояла, глядя на развешанную в шкафу одежду Рида. Ее мрачные предчувствия смешивались с нервозным возбуждением.
К тому времени, как прибыли бабушки и тетя Адель, чтобы помочь Селине одеться для церемонии, она кое-как сумела успокоить трясущиеся руки. Теперь она была уже полностью одета, гости собрались в холле, готовясь к шествию в церковь.
Адель внимательно оглядывала Селину, добавляя к ее наряду последние штрихи.
– Надо, чтобы все было как полагается, – говорила она. – Нельзя ничего забывать.
– По-моему, мы вспомнили обо всем, – сказала Эдна Уорли, осматривая Селину со всех сторон. – Свадебное платье твоей матери – положенная по традиции «старая» вещь. Платок с вышитыми Гейл датами твоей свадьбы и именами – «новая». Жемчужные серьги Адель – «одолженная», а голубое кружево на подвязке – «голубой» предмет туалета.
– Пенни! Мы забыли «счастливое пенни в туфельку»! – воскликнула Гейл Таппер.
– Кажется, у меня где-то было одно, – ответила Адель, роясь в кошельке.
Внезапная мысль осенила Селину. Пенни, найденное ею в палисаднике в тот день, когда Рид Прескотт впервые появился у ее дома, еще лежало на подоконнике в кухне. С того дня события понеслись так стремительно, что она совсем забыла про грязную монетку, сунутую в карман. В субботу она нашла ее на дне стиральной машины. Вынув монетку, Селина вновь положила ее в карман, но в следующий раз вспомнила о ней, когда готовила ленч. Боясь вновь забыть про пенни, она вытащила его и положила на подоконник. На монетке заиграло солнце, и Селина улыбнулась. Ее клад, вновь подумала она, оставляя монету на месте.
– У меня есть пенни, – сказала она и, прежде чем кто-нибудь успел ответить, быстро прошла на кухню. – Ты была со мной, когда в моей жизни впервые появился Рид Прескотт, – прошептала она медной монете. – Он собирается пробыть со мной подольше, чем хотел, и ты здесь можешь пригодиться. Знаю, по обычаю ты приносишь удачу в денежных делах – невеста, у которой есть счастливое пенни, будет купаться в роскоши и никогда не будет испытывать затруднений. Но богатство меня не интересует. Лучше принеси мне ребенка. – Она сунула пенни в туфельку. Не желая показаться эгоисткой, быстро добавила: – А Риду помоги заключить контракт – это будет удача для нас обоих, для каждого по-своему.
Селина с облегчением вздохнула. Было уже далеко за полдень, церемония давно закончилась. Фотограф сделал снимки, и она, Рид и родственники отправились принимать гостей. Это событие должно было состояться в зале Братства, примыкающем к церкви, здесь же был накрыт обед. В конце концов, как бы поспешно ни был заключен этот брак, в нем соблюли все традиции городка. Кроме, разумеется, самих причин брака, поправилась мысленно Селина.
– Надеюсь, вы не против, если я пролью слезинку-другую теперь, когда фотографии уже сделаны, – заявила Шери Комански, мать Рида, изящно всплакнув. – Все было так чудесно!
Селина заставила себя улыбнуться. Рид объяснил ей, что его мать склонна к чувствительности, и Селина быстро поняла, что слово «склонность» здесь было явным преуменьшением.
Мать Рида оказалась настоящей красавицей. Она была изящно сложена и высока. Тщательно уложенные белокурые волосы выглядели идеально, маникюр и макияж сделаны не менее профессионально, чем у фотомодели. В день своего прибытия, вчера, она была одета в черные кожаные брюки, словно обливающие ноги, тесную блузку с низким вырезом, черный кожаный жилет и черные туфли на четырехдюймовых каблуках. Остальной ее гардероб оказался столь же сексуальным. Селина была вынуждена признать, что в свои пятьдесят два года Шери Комански выглядит едва ли на тридцать, а ведет себя – словно шестнадцатилетняя девочка.
Мысленно Селина вернулась ко вчерашнему вечеру. Рид уехал по срочному вызову, и его не было в церкви, когда его мать явилась на репетицию брачной церемонии. Но Адель и Селина находились в церкви.
