жилистому мужику в куртке с капюшоном и попросил огоньку. Мужик, не поднимаясь, щелкнул зажигалкой и отвернулся к окну. Фрол вышел в тамбур. В несколько жадных затяжек покончил с сигаретой — докурил до самых пальцев и вернулся на место. На платформе Ленинградская в вагон вошел молодой парень в потертой коричневой кожанке и джинсах, бережно достал из-за пазухи газету «Подробности» и стал читать.
Теперь уже Фрол Неледин никак не мог заставить себя не думать о Хижняке, о Наумове и Палехиной, о Черноусе и сестре, и ему страстно захотелось почитать свою родную газету: о чем там пишут, чьи снимки публикуют на передовице, нельзя ли из «Подробностей» узнать что-нибудь о Нине? А может, она уже нашлась и потому его выпустили?..
Нет, чушь — тогда не стали бы брать подписку о невыезде!
Он снова погружался в пучину воспоминаний, но, как ни старался, ничего хорошего в своей жизни припомнить не мог.
— Первый, я Третий! Ну что там у вас?
— Да ничего интересного, Объект вышел в Стрешневе, дошел до ближайшего пруда. Раздевается. Пятый! Он там топиться или купаться собирается?..
Пятый не отвечал — возможно, находился в непосредственной близости от Объекта, пришлось выключить рацию.
— Первый, где эта «девятка»?
— Прошла по Волоколамскому дальше. Возможно, заехала с другой стороны по аллее лесопарка.
— Я Второй, подъехать к тебе?
— Стой там, где стоишь. Я пробегусь вокруг пруда с песиком, а то он лапу отсидел.
— Не светись!
— Не могу. Пятый молчит, может, случилось что. Без меня — молчание в эфире, никому на связь не выходить!..
Женька скинул куртку и, оставшись в футболке и джинсах, потрусил по аллее в направлении пруда. Он видел, как Фрол Неледин купался — то плыл брассом, то возвращался к берегу на спине, потом нырял и выпрыгивал из воды, отфыркиваясь, как морж.
— Рядом, Шериф, рядом! — похлопав в ладоши, пробежал с десяток метров задом Женька, затем — боком, приставными, и еще другим: ни дать ни взять — спортсмен из группы «Здоровье».
— Третий, я Первый, помой у пруда машину, как понял?
— Понял, Первый, понял. Еду мыть машину.
Женька выехал на полосу ускорения и влился в поток как раз в тот момент, когда «Опель» Алика сворачивал к пруду, где купался Неледин. На Иваньковском он подобрал Викентия.
— Двигай, мохнатый! — сел тот на заднее сиденье, чтобы в случае чего можно было спрятаться за спинку: теперь для слежки на ближней дистанции он не годился — Объект не только видел его, но даже прикуривал от его зажигалки. — Ты парня в кожане с газетой видел? Он в Стрешневе следом за Нелединым выходил?
— Видел.
— Так вот он в красную «девятку» сел, дорогой ты мой товарищ!
— Точно?
— Это еще не все. Фейс его мне что-то напоминает. Кажется, именно его описывал Альдыбегов на Казанском.
Женька объехал вокруг пруда по аллеям. Фрол уже оделся и не спеша направлялся к шоссе. Алик «домыл» машину, сел за руль.
— Третий, — сказал Женька, — дай ему выйти на шоссе. Сейчас пересядет Пятый, а ты пойдешь за Объектом. Внимание, «Шериф»! Красная «девятка» 442-27 MX — Объект № 2: следите в оба! Третий, смотри парня в коричневой кожанке и джинсах, возможно — с газетой, он ведет Объект, но кто знает, сколько их там.
— Я понял, Первый. Стою у развилки.
Женька притормозил рядом с «Опелем». Алик покинул салон и шел позади Неледина. Решетников выскочил и пересел за руль «Опеля».
— Второй, Второй! Объект сел в автобус 88-го маршрутa, направляется в сторону «Сокола». Домой едет, перехватывай его на повороте в Планетный.
Викентий выехал на шоссе первым и видел, как Алик втиснулся в автобус вслед за Нелединым.
Фрол вернулся в чужую, опостылевшую квартиру. Здесь все было так, как он оставил, да и что могло измениться за десять суток? Все тот же шум с улицы, все тот же говорок соседей наверху, и так же барабанил дождь по жестяному карнизу…
Он сбросил провонявшую, грязную, мокрую одежду, рассмотрел себя в зеркало. Тело в ссадинах и кровоподтеках, лицо отшельника или скорее бомжа, потрескавшиеся губы, заострившиеся ключицы.
Взял из шкафа чистое белье. Заперся в ванной. Два часа — на бритье, помывку, стирку, приведение квартиры в порядок: пусть даже осталось здесь жить не более суток — ничто не должно напоминать камеру!
«Нет, камеры больше не будет, — уверенно подумал он, стоя перед зеркалом во всем чистом (для полного контраста даже единственную белую рубаху надел). — Все плохое уже позади. Выпустив меня, Протопопов признал свои подозрения необоснованными. Это значит, что и подписку скоро аннулируют. А если и нет — завтра начнется новая жизнь. Завтра я получу пленку и начну поиск убийц этого неизвестного. И я найду их, чего бы мне это ни стоило. Иного пути нет».
Он снял телефонную трубку и долго слушал гудки, не зная, кому позвонить первому, и, вообще, нужно ли кому-то звонить. Но все-таки позвонил сестре Валентине и сообщил, что он на свободе.
Позвонил Рудинским, но, услышав голос отца Нины, бросил трубку.
Позвонил Хижняку…
— Звонит Хижняку, — сообщил по рации Игорь Громов, в «Фиате» которого стояла звукозаписывающая аппаратура. — Интересуется, не объявилась ли Рудинская… Тот рассказывает, что им интересовался частный детектив… Зачитывает объявление о вознаграждении за помощь в розыске… Отбой!
— Третий, я Первый, транспорт в зоне видимости?
— Я Третий, стоит «Волга», пустая, подъехал микроавтобус «РАФ» закрытый… «Девятка» не появлялась.
— Второй, что он там делает?
— Ходит, курит. Пружины скрипят.
— Первый, я Третий! Задернул шторы. Из «РАФа» вышел человек, идет в подъезд!
— Третий, отъезжай! Второй, смени его!.. У тебя входная дверь прослушивается?
— А как же!..
Человек из «РАФа» вскоре вернулся, тревога оказалась ложной. Игорь сменил Алика, Женька передал Алику бронежилет, часа через четыре стемнело, и стало ясно, что Объект никуда выходить не собирается. Столетник оставил троих наблюдателей, а сам вместе с Решетниковым вернулся в агентство.
Рации оставались включенными, но на связь болше никто не выходил.
Марселен позвонил с утра, и Валерия, выслушав его, тут же связалась с Каменевым.
— Он прислал по факсу несколько любопытных снимков, Саныч, — сказала она. — Нужны они тебе сейчас?
— Немедленно! Пусть Викентий привезет в бар ресторана «Саппоро» на проспекте Мира, 12/14. Оставит бармену, это мой человек, Вик его знает.
— Все?
— Нет. Мне может понадобиться другая машина, имейте это в виду.
