Салли порой упрекала себя за то, что Дик был ей особенно мил, милее других сыновей. Но что поделаешь — это была такая ни с чем не сравнимая радость, когда он родился! Появление остальных детей она принимала как нечто неизбежное, даже ворчала под злую руку. Но, конечно, оправдывалась она перед собой, все они в равной мере получают от нее материнскую ласку и заботу. Каждый из мальчиков занимает в ее сердце свой уголок.
Вплетаясь в ее размышления о Пэдди Кеване, в памяти вставали отдельные эпизоды их детства — забавные маленькие сценки, звучали детские голоса… Все это смешивалось, наплывало одно на другое, пока из спутанного клубка мыслей не возник мучительный, тревожный вопрос: что все же может сделать Пэдди Кеван? Чем может он повредить мне или моим детям?
Дик никогда не был таким сильным, крепким мальчишкой, как Том. Он был нервнее, подвижнее. А Том рос спокойным, прилежным пареньком с простоватой скуластой мордашкой и большими серо-голубыми глазами, которые, как казалось Салли, довольно угрюмо поглядывали на нее порой, когда она отдавала в чем-нибудь предпочтение Дику. Но теперь Салли знала, что не в характере Тома завидовать брату или обижаться на мать. Том обожал Дика, а Дик, со своей стороны, не желал получать никаких поблажек по сравнению с Томом.
Когда она просила Дика присмотреть, чтобы малыши чего-нибудь не натворили, или пойти с ними погулять, Том обычно принимал эту обязанность на себя. Он знал, что Дик возьмется за дело с самыми благими намерениями, но тут же ввяжется в драку с какими-нибудь сорванцами или убежит играть в футбол и забудет про «мелюзгу». Салли с ужасом думала о заброшенных шахтах и котлованах, в которые могли свалиться Лал и Дэн, но если Том брался присмотреть за малышами, она знала, что беспокоиться нечего. Ларри, когда был малюткой, называл себя Лал, и это имя так и осталось за ним. Том постоянно выполнял за Дика различные поручения, и ему не раз попадало, когда что-нибудь не было сделано. Если Дика в наказание за какие-нибудь провинности рано отправляли в постель, Том считал своим долгом разделить его участь.
Моррис посмеивался над ее попытками приструнить мальчиков, а Лал и Дэн считали вопросом чести не отставать от старших братьев, когда те вступали с кем-нибудь в драку или отправлялись протирать штаны, скатываясь с высоких отвалов на Золотой Подкове. Салли улыбнулась, вспомнив, как младшие сыновья дулись на нее, когда старшим влетало за какую-нибудь проделку или ослушание. Это злило ее подчас, но теперь она радовалась тому, что мальчики так привязаны друг к другу и стоят друг за друга горой.
Им пришлось ходить в школу вместе с самыми отчаянными головорезами из перенаселенных рудничных поселков и из Долины Нищеты. Большинство этих сорванцов дрались, как молодые петухи, с азартом резались в ту-ап, отчаянно сквернословили и не упускали случая покурить, если им удавалось подобрать где-нибудь окурок. Как она боялась, что ее мальчики приобретут все эти замашки, как была с ними строга и непреклонна! Она категорически запретила им курить, играть в азартные игры и браниться. Первое время Дику и Тому очень доставалось от других мальчишек. Что ни день — они приходили домой в разодранных рубашках, один с синяком под глазом, другой с расквашенным носом.
Салли была вне себя. Она не могла с этим мириться. Что же, так и позволить этим отпетым маленьким бандитам избивать ее дорогих сыночков, ее красавчиков? Чего доброго, они совсем их искалечат! Нет, сказала она Моррису. Она пожалуется учителю, а если и это не поможет, возьмет ребят из школы и отправит учиться в Перт, чего бы это ни стоило. Но тут Моррис проявил характер — сказал, что она хочет сделать из мальчиков посмешище. Они должны уметь постоять за себя, а если уж не могут дать сдачи, так надо хотя бы не быть дураками и не ввязываться в драку.
Моррис немного понимал в боксе, хотя как следует никогда им не занимался. Но научить мальчиков защищаться — это он сумеет, сказал Моррис. Он постарался припомнить все, чему обучали его когда-то тренеры в колледже и в привилегированном английском полку, и не жалел ни времени, ни сил, чтобы научить этому сыновей. Были куплены боксерские перчатки, и Дик и Том занимались с ним боксом каждое утро, а по вечерам сражались друг с другом. Боже, как уморительно скакали они по двору в своих коротких белых штанишках и тузили друг друга огромными неуклюжими перчатками! Но эти физические упражнения принесли им большую пользу. Да и Моррису было невредно заняться с мальчиками. Никогда еще не проявлял он к ним столько интереса, как с тех пор, как начал обучать их пускать в ход кулаки.
Динни тоже пришла в голову неплохая мысль: он решил на время школьных каникул Дика и Тома брать их с собой на разведку. В каком они были восторге! Эти походы с Динни повторялись из года в год, и ничто не могло доставить мальчикам большей радости. Мало-помалу они научились ухаживать за лошадьми и верблюдами, ездить верхом, читать следы, находить воду, искать золото, столбить участки, промывать золотоносный песок. Динни утверждал, что мальчики, еще когда учились в школе, были уже заправскими старателями и нипочем не заплутались бы в зарослях.
Что ж, пожалуй, это верно. Дик и Том чувствуют себя как дома в этом таинственном краю непролазных кустарников и суровых горных кряжей, который раскинулся где-то там, за полосой приисковых городов. Они любят потолковать о дорогах и тропах, о родниках и водоемах в каком-нибудь безводном районе, рассказывают отцу, в каких «многообещающих местечках» они побывали, и обсуждают различные виды золотоносных пород и всевозможные теории геологического строения Боулдерского кряжа.
Это пошло с тех пор, как Динни пригласил однажды с собой на разведку известного геолога, доктора Ларкома, а тот дал Дику брошюру, озаглавленную «Докэмбрийские отложения Западной Австралии». Салли слышала, как после одного из таких походов Том рассказывал, что Дик подстрелил в зарослях большеногого петуха, а сам он нашел утром у себя на одеяле черную с желтыми полосами змею.
У Салли колени подкашивались от страха, когда она думала об опасностях, которым подвергались ее мальчики в этих походах. С ужасом вспоминала она, как, лежа в тифу по дороге к Лейк-Дарлоту, обнаружила у себя в постели одного из этих мерзких гадов. Но Том был чрезвычайно горд тем, что убил змею. А Дик смеялся над ее паническими рассуждениями о том, что было бы, если бы змея укусила одного из них в этих безлюдных местах.
Ничего нет удивительного, что Дик стал интересоваться геологией и металлургией, думала Салли. Из своих походов с Динни он постоянно приносил обломки пород и куски руды, аккуратно наклеивал на них ярлычки и раскладывал по коробкам. Они с Томом построили на заднем дворе сарай и хранили там свои сокровища. Том завладел отцовским пестом и толок часами образцы, а потом занимался промывкой. Количество золота, получаемого из проб, интересовало его гораздо больше, чем Дика. Случалось, что Динни приносил Тому кусок руды и просил сделать для него промывку, и Том справлялся с этим делом не хуже самого Динни.
— Вот вам готовый старатель, — говорил про него Динни. — У Тома это в крови.
Нельзя сказать, чтобы это очень ее радовало. Она вовсе не стремилась к тому, чтобы Том или вообще кто-нибудь из ее сыновей сделался старателем. Нет, только не старателем и не рудокопом! Всеми силами старалась она удержать их подальше от рудников и оградить от заманчивых и губительных золотоискательских иллюзий. Золотая лихорадка принимала теперь иные формы — это была уже не погоня за новыми месторождениями, а борьба за высокие дивиденды от эксплуатации рудников и биржевая игра.
Вот почему она была так недовольна, когда Дик и Том соорудили обжиговую печь и начали производить различные эксперименты в своем сарайчике. Однажды у них произошел взрыв и Тому спалило все брови. Тогда она положила этому конец: строго-настрого запретила им возиться со всякими вонючими химикалиями. Но Дик уже твердо решил стать геологом и металлургом.
Моррис считал, что это совсем неплохая мысль. На рудниках достаточно работы для специалистов, а Дик способный малый и, если будет учиться, может получить хорошее место с приличным окладом.
Конечно, Дик способный малый — Салли в этом нисколько не сомневалась. И у него было желание учиться, хотя в оценках, которые он привозил из колледжа, и говорилось, что у Дика Гауга «ленивый ум» и что он охотно занимается только тем, что ему интересно.
Да, нелегко было раздобыть денег, чтобы послать Дика в колледж принца Альфреда в Аделаиде. Мальчик пробыл в колледже два года. Она мечтала послать туда и Тома, но Том пошел на работу, когда Дик еще учился. Том в семнадцать лет захотел быть рудокопом и отказывался думать о чем-либо другом. Скрыв свой возраст, он нанялся работать в забой, зная, что там он заработает больше, чем на любой другой работе. Каждую получку он аккуратно приносил ей. Как он был горд тем, что помогает ей платить за
