сыновей, что нужно жить скромно и честно. Нет, нельзя допустить, чтобы Пэдди Кеван с его торговлей краденым золотом бросил тень на ее семью, думала Салли, а это легко может случиться, если у них в доме начнут производить обыски… Хотя, конечно, потерять сейчас такого постояльца, как Пэдди Кеван, тоже досадно.
— Эй, Маритана! А тебя еще, видать, не зацапали? — шутливо окликнули Маритану два рудокопа, проходившие мимо.
— И не зацапают, — с хриплым смешком отозвалась Маритана. — Пока не пересажают еще кое- кого.
Она соскочила с двуколки, толкнула калитку и вошла во двор; в руках у нее был пустой мешок из-под сахара. Мимо козьего загона, огородных грядок с побуревшей прошлогодней ботвой она не спеша приближалась к миссис Гауг.
— Доброе утро, миссис Салли, — сказала Маритана. — Пэдди дома?
— Дома, — сухо отвечала Салли. — И, верно, ждет тебя, как всегда.
Маритана зашагала к дому. В ее походке, во всей ее тощей фигуре чувствовался молчаливый вызов, несмотря на ветхое тряпье, придававшее ей жалкий вид.
Да, это уже не та пугливая дикарка, подумала Салли. Маритана превратилась в долговязую, костлявую женщину; сухая, темная, как оберточная бумага, кожа обтягивала выступающие скулы; в карих глазах притаилась хитрая усмешка, а в жестких линиях большого, ставшего тонким рта застыло брезгливое выражение, словно она отведала что-то омерзительное и никак не может отделаться от чувства гадливости.
— Не спугни мою мускусную утку — она там, под виноградным кустом! — крикнула ей вдогонку Салли.
— Ну, она сейчас даже меня не побоится.
Хриплый смешок Маританы резко оборвался, когда перед ними предстал Пэдди Кеван. Он остановился в дверях своей комнаты, и вид у него был такой, словно он едва успел натянуть на себя рубашку и штаны. Заспанный, небритый, рыжие волосы взлохмачены. Маритана прошла к нему в комнату, и Пэдди захлопнул за нею дверь.
Маритана недолго пробыла у Пэдди. Когда она вышла на крыльцо и спустилась во двор, мешок из- под сахара тяжело свисал с ее плеча: очевидно, он уже не был пуст.
— До свидания, миссис Салли, — обронила она, проходя мимо, и хитрая усмешка снова скользнула по ее губам.
— Не будь дурой, Маритана, напрасно ты думаешь, что это так и будет сходить тебе с рук! — не выдержала Салли. — Право же, игра не стоит свеч. Пусть твой муж сам устраивает свои темные делишки.
— Я была дурой всю жизнь, — угрюмо отвечала Маритана. — Ну, а на этот раз своего не упущу, не беспокойтесь.
Она прошла в калитку, притворила ее за собой, распутала вожжи, замотанные за ступицу колеса, и взобралась на сиденье.
— Вы бы лучше за своими приглядели, миссис Салли! — крикнула она и хлестнула лошадей.
Вся кровь бросилась Салли в лицо. Она швырнула мокрое белье обратно в корзину, чуть не бегом ринулась через двор, поднялась на крыльцо и постучалась к Пэдди.
— Вот что я вам скажу, — сердито заговорила она, направляясь к своему постояльцу, который сидел за столом и вписывал какие-то цифры в счетную книгу. — Мне нет дела до того, как вы наживаете свои деньги, но я не желаю, чтобы Маритана появлялась здесь каждое воскресенье. Всякому дураку известно, что ей здесь нужно. И ее не сегодня-завтра поймают с поличным, уж будьте уверены.
— Тише, тише, мэм, — сказал Пэдди, — вас-то это почему беспокоит?
— То есть как это почему, Пэдди Кеван? — нетерпеливо прервала его Салли. — Мне-то хорошо известно, что у вас есть рука в полиции. Кто же не знает, что полицейские сами замешаны в торговле золотом и связаны с Большой Четверкой. Но только на днях Динни Квин говорил, что хозяева рудников страшно обозлены хищениями золота и что готовится настоящий поход. Ну так я не желаю, чтобы это коснулось моего дома. Не желаю, чтобы вы прятали здесь краденое золото, — а потом полиция начнет шарить у меня по всем углам.
— Черт побери, мэм, — осклабился. Пэдди, — уж не думаете ли вы, что я сам занимаюсь этими делами? Да я лет десять как не спускался в забой. А если кто-нибудь из ребят и принесет мне иной раз какую-нибудь безделицу, чтобы я помог ему сбыть ее с рук, так вам ли меня за это винить, верно?
— Вы что же, хотите сказать, что кто-то в атом доме доставляет вам золото? — возмущенно спросила Салли.
— Я не доносчик, мэм.
Миссис Гауг торопливо перебрала в уме всех, кто жил у нее в бараке в углу двора.
— Там только эти два грека да Билл Дэлли и…
Пэдди с ехидной улыбочкой наблюдал за ней.
— …двое моих мальчиков и Динни Квин. Если это греки или Билл Дэлли приносят вам золото, я положу этому конец, или им придется убраться отсюда.
— Вы забыли Морриса, — возразил Пэдди, явно наслаждаясь ее испугом.
— Морриса? — оторопело переспросила Салли. — Ну вот что, Пэдди Кеван, напрасно вы думаете, что я не знаю своего мужа. Он никогда не станет впутываться в такие дела.
— Не волнуйтесь, мэм, — ухмыльнулся Пэдди. — Я ведь не сказал, что Моррис промышляет золотом. Я только напомнил вам, когда вы принялись перебирать всех по пальцам, что Моррис тоже живет в этом доме. Собственно говоря, он даже хозяин здесь, хотя, конечно, всем заправляете вы…
— Придержите свой язык, Пэдди! — гневно воскликнула миссис Гауг. — Если вам и удалось набить карманы и вылезти в люди, — а каким способом, это вам лучше известно, — меня вам не одурачить. Я не потерплю, чтобы о моем доме пошли толки, и не стану губить будущее моих сыновей ради вас или еще кого-нибудь.
— Ну, конечно, нет, мэм. — Пэдди явно хитрил и старался ее умиротворить. — Но уж через меня вашему дому худа не будет. Скорее я могу быть вам полезен… если кто из ваших ребят влипнет в историю.
Смутные, тревожные предположения вихрем пронеслись у Салли в голове.
— Знаете что, Пэдди, — сказала она, — я не сомневаюсь, что вы связаны с этой шайкой, которая заворачивает всем у нас в городе. Но я с этими жуликами дел не имею и не нуждаюсь ни в вашем, ни в их покровительстве. Мой пансион всегда был приличным, добропорядочным местом, где рады каждому добропорядочному человеку. Если вы или кто другой вздумает устраивать здесь склад краденого золота, вам придется покинуть этот дом. Я не шучу, предупреждаю вас.
— Если все, кто в этом доме подбрасывает мне иной раз кусочек золота, съедут отсюда, смотрите, как бы вам не остаться в одиночестве, мэм.
— Вы хотите сказать… — растерянно вырвалось у Салли.
— Ничего я не хочу сказать и ни на кого пальцем не указываю, — упрямо повторил Пэдди. — Но если будете так хорохориться, у вас в конце недели освободится не одна моя комната. А вы сами знаете — дела сейчас какие, не сравнить с прошлыми годами. Когда я к вам сюда переехал, Калгурли-то шел в гору. А теперь, похоже, опять кризис на носу. Да и так уж безработных полно. Вам, пожалуй, нелегко будет найти постояльцев, которые смогут аккуратно выкладывать денежки.
— А я попробую, — оборвала его Салли.
— Послушайте, мэм, — не сдавался Пэдди. — Вы женщина толковая. Ну чего это вы вдруг взбеленились? Вы же знаете наш приисковый народ, знаете, что у нас никто не осудит парня, если он возьмет немножко из того, что сам добыл под землей. Так уж повелось, это, как говорится, право рудокопа. Даже сами хозяева рудников это признают. Да будто вы не знаете, что вся жизнь в городе зависит от денег, которые находятся здесь в обращении. А откуда они берутся? От продажи золота тут на месте, а не от каких-то цифр, которые рудники показывают в своих отчетах, и не от дивидендов, которые уплывают за океан.
— Пусть так, — стояла на своем Салли. — Но я знаю также и то, что ни я, ни Моррис никогда не
