совершенно тем голосом, когда, бывало, собирает щенят. Иногда войдет, залезет под кровать — поноет, потом под диван — опять поноет. В это время у нее прошлый год были щенята. Очень возможно, это психический рефлекс.
После Благовещенья снова началась алмазная весна всю неделю. Сегодня 14-го в субботу небо покрылось тучами, но при северо-восточном ветре не таяло, несло снегом снизу и сверху. Есть надежда, однако, что эта метель к перемене. Не помню еще такой Пасхальной ночи: как в Феврале.
Вчера Маня забыла калитку закрыть. Вырвались Нерль с Дубцом и приволокли в сад по курице и заели.
За сутки нанесло снегу, пожалуй, не меньше полуаршина. Вчера вечером расчистили. Начало морозить. Сегодня солнце вышло чистое над белым искрящимся снегом. Хоть зайцев гоняй.
Прошло всего 9 дней, как мы расстались, но кажется, так много прошло! Вчера на ночь здорово поругались с Павловной и она мне бросила: «Так что ж, ищи молодую жену!» В сердцах я стал думать о Козочке: «Вот возьму, да и уйду к ней». Это отлично меня отрезвило: Козочку женой трудно себе представить. А Е. П. — это коренная женщина, и едва ли от нее куда-нибудь можно уйти. Прав был крымский старик: с одной жил, с другой путешествовал. Козочка — существо для путешествий, и притом даже <не> в отдельных купе и каютах, а в общих вагонах, чтобы говорить шепотом обо всем на свете и вдруг на какой-нибудь станции расстаться.
Мужчины для нее, как любимое зеркало: она отражает себя в них в самом прекрасном виде, и ей это нужно — вот все что Козочке нужно: зеркало. Мне кажется, один раз было в ресторане, она так посмотрела через кольцо, которое вышло случайно из моего локтя, плеча и головы: мне пришла в голову какая-то мысль, на одно мгновение я забыл о Козочке, поставил на стол между ней и собой локоть, подпер кистью голову и задумался. Потом увидел я, с одного столика некто незнакомый с черным пробором мне улыбается. Быстро я обернулся к Козочке: она улыбалась удовлетворенная. Я спросил: «Чему ты улыбаешься?» — «А вот я сейчас видела одну сцену», — ответила она. И пошла врать. Я понял: она улыбалась тому господину с пробором через мое кольцо. Нет, впрочем, нет, ни этот молодой человек и никакой мужчина ей совершенно не нужны: она улыбалась себе самой в волшебном зеркале.
Шипучка (Свои деньги).
Завтрак: три копейки. Неделю не есть — пистолет. День не есть — коробка пастилы. Вместо еды взял и пострелял. Дядя вместо подарка — 3 рубля. Свои деньги. Огромные деньги. Все могу! Родные следят: что он сделает. Жил под опекой. Раз купил бутылку ланской шипучки и все прокутил: за вечер выпил 15 бутылок воды!
Воспоминание.
Картины: как арестовали царя.
Подрядили извозчика из Торопова везти нас на 2-й день Пасхи в Константиново за 10 руб. Я сказал: «Выпьем!» Ефрос. Пав.: «Выпьете и закусите окороком».
— Хороший пьяница языком закусывает. 60 лет, а болезни не знаю, когда простужусь, наливаю водки чашку, кладу в чашку две ложки горчицы, перцу, соли, размешиваю и выпиваю. Потом пью малину и сплю в трех потах. Наутро всегда бываю здоров.
В Союзе охотников.
Коммунист-охотник Морозов, наверно, большой любитель выпить, на митингах, на партийных собраниях до того размололся в языке, до того изломался, что без смеху невозможно слушать его. Это тип, отлившийся в революцию.
Из его речей:
— Каждый мыслит! каждый мыслит ружье в кредит купить, а дали в кредит, и пошло ружье Отцу, Сыну и Святому Духу!
— В общем, я не буду объяснять: в единении сила!
— Критика должна быть, но критика без всякого бузотерства.
— Разрешите мне от президиума быть демократичным.
— Политически нельзя, товарищи!
— Дискуссию открывать не будем: чисто политически подходим.
На Кузнецком подошла ко мне незнакомая дама и чуть не бросилась мне в…
Я шел в Сергиевский союз охотников на собрание уполномоченных. Впереди меня шла дама в отличном коричневом пальто с собольим воротником. «А что, — подумал я, — вдруг бы оказалось, что эта дама охотница и тоже идет в союз, — насколько собрание было бы интереснее». Собрание назначено было в Доме Крестьянина. Дама остановилась против. У меня сердце упало — неужели? Она вошла. Я стал спешить, не верилось: наверно, она по какому-то другому делу, может быть, чаю купить. Когда я открыл дверь, она была на самом верху лестницы, там наверху было написано: собрание охотников. Я поднялся наверх. В большом зале было так накурено, что все как в тумане. И я увидел, в этом тумане на другой стороне, моя дама села на скамейку. Мне казалось, она была прекрасна. Среди грубых лиц охотников такая дама. Я хотел пойти туда к ней, но вдруг меня выбрали в президиум, и пришлось подняться и… Мы говорили долго, я тоже говорил воодушевленно, поглядывая через туман. Вдруг дама поднялась и ушла. Стало пусто и скучно. Я спросил тихонько, кто эта молодая охотница. «Какая охотница?» — «Да вот тут дама была». — «Какая же это дама, — удивился он, — тут была и сейчас вышла конторщица Поленова». Зал вдруг опустел.
В такой слепой любви одни, отдаваясь, теряются в мутном потоке, другие в испуге бегут от «грешной» женщины к идеалу святой мадонны. Мне бы хотелось иметь такую любовь, в которой идеальная была святая брачная ночь, восторг участия в творчестве жизни…
Знаю, что осуществление такого идеала может быть уже не к лицу мне и даже недостижимо. Но что из этого? Я говорю только о свете моих отношений к женщине. Мне понятней, правдивей, честней и даже святей моя дружба с женщиной, если я не скрываю от себя, что она держится силой моего идеала брачной ночи с ней…
Почему же мне стоять спиной к ней — какой вздор предрассудка, какое недоверие к себе самому и унижение. Я вчера отправил тебе поздравительную открытку, но сегодня получил твое письмо и, к счастью, у меня есть время тебе написать. Мне пишется тебе очень легко. Правда, вероятно, мне не надо было писать тебе слова о возможном непонимании моего художества: это задело тебя, по правде говоря, совсем с неожиданной для меня стороны. А я хотел сказать совсем другое, очень приятное для тебя, что живая Козочка в настоящем просто мне дороже, чем написанная и отданная мной в книгах людям, это уже не мое,
