— Княже… Побратим… Вспомни, мы отправляемся на нижнее небо, в мир чародейства, богов, духов и кудесников. Ладьям Сварога не нужны ни весла, ни паруса. Они двигаются одной божьей силой. Кстати, где сундук? У меня пять пудов гривен дружине в задаток.
— Тиун хлопочет, пришлет сейчас с кем-нибудь из дворни.
— Лесослав!!! — растолкав толпу, добралась до него Зимава и радостно расцеловала. — Наконец-то вернулся! Я ужо вся извелась.
— Послушай меня, иноземец! — спохватился Святогор. — Мы тут беседовали с прочими сотниками и вот о чем порешили: надобно нам баб с собой взять с полсотни. Коли на три года отправляемся — так ведь там и постирать надобно будет, и одежу прохудившуюся зашить, и порядок навести. Подмести там, помыть. Иногда и сготовить. Опять же, одного волхва мало. Вдруг случится с ним что? Надобно еще знахарок- ворожей прихватить. Хотя бы двух.
— Сварог платит за воинов, а не за женщин, — решительно отрезал Ротгкхон. — Я могу забрать ваших спутниц на ладьи, но платить им за хлопоты дружине придется из своего кармана.
Разумеется, вербовщику не было жалко получасовой работы плоттера — но он отлично знал, что если потакать наемникам во всех их капризах, то они быстро сядут на голову, и никакой службы от них уже не дождешься.
— Да иные девки и вовсе без награды хлопотать за мужиком готовы, — ухмыльнулся княжич, и Ротгкхон понял, что торга и не ожидалось. Со всем разобрались без него.
— Так где сундук?
— Княжич, вели им расступиться! — ответили из толпы. — Не пройти!
После этого призыва двух парней в длинных рубахах и пышных шароварах, с сундуком в руках, наконец-то пропустили к причалу. Вербовщик, отпустив Зимаву, открыл люк, и борт тут же сообщил:
— Корабль выйдет к оптимальной точке сброса через два витка.
— Хорошо, согласен, — ответил Ротгкхон.
— Кто это говорил? — спросил его из-за спины Святогор.
— Лодка. Сия лодка говорящая, — ответил вербовщик. — Я же упреждал, мы летим к Сварогу, на небеса. Там везде колдовство. Привыкай.
На самом деле Ротгкхон, конечно же, лукавил. Здешнему люду привыкать к колдовству не требовалось. Они выросли в мире русалок и домовых, леших и анчуток, в мире, где живут берегини и полуденницы, где разговаривают и кусты, и звери, и птицы, где погоду можно выпросить у богов, а смерть приносит в своей чаше красивая женщина. И хотя большинство из муромцев никогда в жизни не видели ни домового, ни русалки, ни говорящей сосны, все они точно знали: это возможно, в этом нет ничего страшного и необычного.
Вербовщик всего лишь стремился всеми силами свести обыденные устройства космической цивилизации к привычным образам цивилизации изначальной. Ковры-самолеты, горшки-самовары, скатерти-самобранки. Чего в этом такого? Вот, смотрите, в медицинском отсеке одна такая есть…
Посему княжич не смутился и даже заглянул внутрь:
— Лодка, ты меня слышишь?
— Называй меня бортом, смертный! — возмущенно ответил модуль, и от неожиданности Святогор все же шарахнулся обратно.
— Считай, княже, — невозмутимо прошел вперед Ротгкхон и стал выгребать золото из технического отсека.
Вскоре слуги унесли тяжеленный сундук, и хозяйственный княжич, разумеется, отправился следом. А то ведь золото, оно такое… Чуть зазевайся — пара гривен испарятся в момент, и следа не останется. Однако немало дружинников все еще толпились на берегу, среди них вербовщик увидел нескольких черносотенцев.
— Ко мне, бойцы! — подозвал он подчиненных. — Бегите в детинец, истребуйте у тиуна веревок не менее двух сотен локтей. Через три часа сюда доберутся небесные ладьи, их надобно к берегу накрепко привязать, дабы течением не унесло, и стражу выставить.
Новики убежали, а Ротгкхон наклонился к жене, поцеловал ее в щеку:
— Иди, сбирайся, милая. Сестер собирай. Надеюсь, завтра взлетим. Мне отсюда уйти не получится. Слишком много зевак, как бы чего не учудили.
Вербовщик ошибся. Отправление на «нижнее небо» растянулось на целых три дня. Часть дружины, как оказалось, разъехалось прощаться с родичами, и пришлось ждать их возвращения, потом выяснилось, что многие другие решили передать полученный задаток родителям или семьям в деревнях, кто-то в последний момент испугался, кто-то, наоборот, примчался проситься на службу, в возможность которой ранее не верил…
А попробуй не поверить теперь, когда под городскими стенами качаются ладьи размером с половину детинца, с прозрачными палубами и сказочно красивыми креслами для воинов! Ротгкхон великодушно разрешал эти ладьи щупать, пинать и даже лазить сверху: рассчитанные на всю мощь космических катаклизмов и преодоление импульсного воздействия широкого спектра, для возможностей здешних обитателей десантные блоки были совершенно неуязвимы.
Наконец наступил день, когда все распрощались со всеми — даже теми, кто со слезами пришел провожать друзей и родичей в далекий путь. Блоки открыли посадочные пандусы и приняли в себя восемьсот тринадцать воинов, одиннадцать сотников и одного княжича, а также сорок семь женщин. Ротгкхон метался между ними, как заводной, предупреждая надежно крепить вещи, пристегиваться ремнями и не ослаблять их ни при каких обстоятельствах, о том, что на небо их вознесет колдовская сила, а потому чувствовать они себя будут очень странно, то легко, то тяжело, и кидать будет во все стороны, и много всего другого…
Под конец от непрерывной говорильни у него уже начали болеть зубы. Хлеб вербовщика не так уж легок, как иногда это может показаться со стороны.
Наконец пандусы были закрыты, канаты выбраны и брошены княжеской дворне, а блоки, следуя его приказу, стали сплавляться вниз по течению.
Ротгкхон вернулся в модуль, с облегчением закрыл дверь.
Хотя бы здесь все было в порядке с самого утра: бессловесная Плена лежала пристегнутой к столу медотсека, изначально рассчитанном именно на перевозку раненых, Чаруша и Зимава дожидались его в кабине на резервных постах.
— Борт, поехали! — рухнул вербовщик в пилотское кресло. Сил использовать ручной режим у него не оставалось. — Взлетай, обгоняй блоки, иди над рекой.
— Слушаю и повинуюсь, о великий, — съязвил модуль, но команду, разумеется, выполнил.
— Она что, говорящая? — испуганным шепотом спросила Чаруша.
— А ты чего, глухая, девочка? — огрызнулся модуль.
— Борт, смягчи установку активности голосового режима на две единицы, — потребовал Ротгкхон. — А то уже хамить начинаешь. Возьми координаты плеса впереди за пляжем. Передай на блоки как точку взлета.
— Исполнено, командир!
— Тогда пошли на орбиту, к кораблю. Стыковку не начинай, дождемся десанта.
Время для вылета Ротгкхон, похоже, выбрал неудачно — модуль карабкался в черноту космоса целых четыре часа, вероятно приноравливаясь к очередному витку транспортника. Соответственно, и десантные блоки он обогнал совсем ненадолго.
Зависнув на удалении около версты, вербовщик убедился, что стыковка прошла успешно: блоки, будучи секторами общего корпуса, один за другим подошли к штатным местам, попали в замки магнитной сцепки и оказались жадно втянутыми внутрь. Малый десантный транспорт приобрел свой обычный, пухлый рабочий вид.
— Борт, вставай на место, — приказал Ротгкхон. — Языковую матрицу в бортовую память ты уже сбросил?
— Да, командир!
Модуль, мягким толчком прыгнувший к транспорту, вошел в свою ячейку и замер.
