кроны деревьев, в тени за оградой и лица туристов, а уныло скучают, дожидаясь смены. Ему самому давно надоело спать в одежде поверх покрывала, и он как раз раздумывал: не стянуть ли наконец брюки и не забраться ли под простыню, – когда вдруг послышался грохот, встряхнувший весь замок, и по ушам ударил оглушительный свист.
– Й-ие-е!!! – резко выдохнул он, кидаясь к двери. – Наконец-то!
Он хлопнул себя по груди, проверяя, на месте ли палочка и боевой амулет, выскочил в зал, глянул в зеркало, поставленное перед каменным завалом. Тренировка, полученная благодаря общению с Франсуазой, дала свои плоды: он сразу, без подготовки смог увидеть творящееся по ту сторону. Там начисто пропало все забранное решеткой окно, внутрь запрыгивали крупные мохнатые звери. Остановить их пытался только Дубус, раз за разом взмахивающий палочкой. Его заклинания вынуждали метаморфов замедлять ход – но не более. А следом уже забирались воины в высоких шапках, в толстых куртках, с мечами на поясе и копьями в руках. Слева выскочил Ларак, босой и полуголый, с секирой, первым же взмахом прорубил голову ближнему оборотню, отшвырнул другого, отлетел назад – видимо, сбитый заклинанием. Атаку простых воинов, естественно, прикрывали маги.
А Горамник все еще не вышла!!!
– Анита! – кинулся в покои девушки Кро. – Ты где?!
На миг он замер от неожиданности, оказавшись в самом центре цветочного моря. Вся комната рыжей отличницы, все стены, потолок, все вокруг цвело и благоухало. Бутоны, бутоны, бутоны – куда только ни падал взгляд. Как могло тут вырасти столько роз, откуда они взялись, почему не погибали без света и земли?
– Я одеваюсь! – выкрикнула Горамник. – Сейчас!
– Скорей, убьют же всех! Свисток неси!
Битали выпрыгнул обратно к завалу, замер перед зеркалом. Там, за камнями, Надодух, Дубус и Ирри Ларак каким-то непостижимым образом все еще не полегли под напором сразу нескольких десятков опытных врагов. Широкие взмахи тяжелой секиры не подпускали слуг барона на дистанцию удара мечом, Дубус вплотную стоял за спиной товарища, то и дело выбрасывая палочку, коля ею, словно шпагой. Видимо, только его упрямство не позволяло смять Ларака боевым заклинанием. А может, баронские маги боялись поразить своих. Недоморф метался из стороны в сторону, как кошка, коля и уворачиваясь. Но местами его шкура начала намокать от крови.
– Анита… – Битали вынул из кармана палочку и предупреждающе поднял левую руку. Он закрыл глаза, вспоминая обряды корсовинга, снова напитываясь протекающими сквозь тело и мир вокруг потоками силы, ощутил их, стянул воедино, управляя, словно продолжением своего тела, воспринимая подобно ногам и рукам. Сделал глубокий вдох, одновременно собирая все, что только можно, на кончике палочки, опустил руку. Услышал предупреждающий свист, замер, отсчитывая друзьям спасительные мгновения, и разом, одним-единственным выдохом выплеснул всю свою сущность в метательном заклинании:
– В-в-э-эк!!!
Перекрывающая зал каменная пробка из огромных валунов сорвалась, словно сдутая с ладони пыль, и пронеслась вперед, сметая старинный пиршественный стол, воинов и метаморфов, слуг и колдунов, правых и виноватых, храбрецов и трусов, мастеров рукопашного боя и знатоков тайных заклинаний. Все было растерто, уничтожено, смято в один миг, переломано, перемешано с паркетом и вышвырнуто вместе с большими кусками внешней стены.
– Пора, Анита, – просто сказал Битали, спрятал палочку, вызвал из амулета кривые египетские ножи и пошел вперед. Миновав зал, он спрыгнул вниз, на высокую каменную кучу.
– А-а-а! – ринулся на него сзади кто-то из чужаков, пытаясь насадить на копье.
Кро отработанным движением отклонился, левым бемгишем врубился в древко чуть ниже наконечника, провернулся, рубанул врага по голове. Заметил серебряный отблеск чуть дальше, принял меч на сомкнутые ножи, одновременно делая шаг вперед, качнулся, нанося сдвоенный рубящий удар поперек груди.
Сзади послышались оглушительные хлопки – кто-то из-под раскидистого клена начал палить из огнестрела. Но, видимо, свинцовыми пулями, поскольку Кро не почувствовал ровным счетом ничего. Защитных наговоров обычные куски металла преодолеть не смогли.
– Трунио! – почти сразу обезножила стрелка Анита.
К ней тоже метнулась тень, но Битали успел первым, одним бемгишем отбил чужой клинок в сторону, вторым ударил убийцу по голове и повернулся к парку, прикрывая девушку собой.
– Ну, вы где?! – крикнул он в темноту. – Идите сюда, жалкие псы Тийера! Идите и убейте меня!
Битали скрестил бемгиши и тут же развел снова, высекая искры посеребренными стальными полумесяцами.
– Ну где вы, псы?! Я хочу смерти! Кто из вас выйдет и убьет меня?! Меня, рожденного Большой Войной и Шестым Пророчеством?!
– И меня, – спрыгнул из пролома в стене и встал рядом с Битали Ирри Ларак, сжимающий обеими руками окровавленную секиру. – Я тоже давно не умирал.
– И меня! – спустился по каменному завалу Надодух Сенусерт. – Где ты, Огюст Тийер?! Мы ждем тебя, барон! Иди же к нам и сразись, если ты воин!
В темноте под кронами парковых деревьев, среди кустов послышались неясные шорохи. Но к стоящим на завале юным колдунам никто так и не вышел, сколько они ни ждали. Баронская армия предпочла раствориться.
Что натворило его заклинание, Битали начал понимать только утром, когда поднявшееся солнце осветило парк. Оно открыло взгляду многие, многие десятки камней, разбросанные перед замком на добрые две сотни шагов. Каждый из валунов при падении вырыл канаву по колено глубиной. Те, что угодили в деревья – вырвали стволы с корнем, те, что попали в клумбы – выворотили наружу всю землю, переломали ограждения. Плотно утоптанные дорожки во многих местах оказались изуродованы, изящный мостик через ручей, вырезанный из цельного камня, – разбит в куски. Понесли ли при этом потери подданные барона, было непонятно. Нападавшие унесли с собою все тела. Возможно, если воины позаботились о хороших тотемниках, Огюсту Тийеру удастся оживить всех своих людей. Но вот судьба его сына все еще находилась в руках Битали. В полдень они с Анитой докажут это в очередной раз. И постараются куда сильнее, чем раньше.
– Что смотришь, сосед? – подошел Надодух, положив руку другу на плечо. Мадам Лукреция уже успела заговорить его раны, отмыть туалетной водой шерсть, и недоморф благоухал, словно целый парфюмерный магазин.
– Боюсь, дружище, твой парк испорчен безвозвратно.
– Ерунда, смертные все восстановят. Я уже слышал в новостях, они уверены, что ночью у музея обвалилась стена. Ругают мэрию за то, что те долго не давали денег на реставрацию. Въезды перекрыли, пускают только полицейских. Это вон те, в синих кепочках. Ищут пострадавших. Какие-то полуночники видели, что ночью из парка выносили тела. Но журналисты уже заметили, что эти свидетели были изрядно навеселе и от них пахнет до сих пор.
– Удобно, – кивнул Кро. – Теперь понятно, почему Совет Хартии так печется о покое и неведении смертных. Они избавляют нас от изрядного количества хлопот.
– От очень многих хлопот, дружище! – добавил Надодух. – Мама предлагает вынести столы из комнат гостей в холл. Иначе кушать придется на полу.
– Конечно, вынесем, пусть не беспокоится! – Битали кашлянул и добавил: – Передай ей мои извинения за испорченный… В общем, за все. Я не ожидал, что все обернется так. Еще ни разу после корсовинга не использовал своей силы. В смысле, после посвящения. Не рассчитал.
– Стоп, столы не нужны! – встрепенулся недоморф. – Кажется, завтракать мы будем в другом месте. Зови всех! С оружием! Пусть мошенник убедится, что мы целы и готовы продолжать веселье!
Битали проследил за его взглядом и увидел, как через каменные завалы к лестнице упорно карабкается уже знакомый лопоухий ювелир.
В отличие от смертных, замороченный этаж Бабрик видел отлично и даже смог просочиться на него через заложенную дверь на витой лестнице часовой башни. Здесь гость застал пятерых молодых людей: Комби, Ларак, Надодух и Дубус бодро нападали на Битали, на этот раз взявшего в руки секиру. Генриетта и Анита кружили вокруг, держа наготове волшебные палочки. Посреди разоренного, с развороченным полом и
