был уверен в своих способностях. За стеной изменение оказалось простым: прежняя картина вернулась на свое место. Число понявших это оказалось совсем невелико: всего десять учеников.
– За новую попытку никто не получит уже ничего, – подвел черту профессор. – Но если вы хотите добиться успеха, желающие могут еще раз посетить учебную комнату. С левого ряда по одному.
– Ну, тебе и везет! – наклонился к Битали недоморф. – Столько баллов за урок! Теперь по закону равновесия тебе неделю никаких отметок не видать!
Надодух Сенусерт ошибался. Еще пять баллов Битали Кро подарила на втором уроке мадам Деборе за образцовое ведение дневника. А после обеда он получил одну за другой две троечки у Карла Пепелета за совсем простенькие вопросы об использовании «трунио» для изменения формы предметов.
Вечером Битали – как, наверное, еще многие его сокурсники – открыл дверцу шкафа с подвешенным изнутри зеркалом и, тщательно припомнив родной дом, попытался увидеть его через магическое стекло. Правда, для Кро это был не совсем родной дом, а всего лишь последняя из съемных квартир.
Все получилось почти на «отлично»: несмотря на отсутствие в комнате больших зеркал, внепространственная пленка нашлась на каком-то небольшом предмете на полке, и через него, как через замочную скважину, юноша смог увидеть стену, фотографию на ней, половинку окна и двух людей, сидящих за столом. Но это были не его родители. Всего лишь кто-то из смертных.
Рано утром он примчался в столовую чуть не с первыми лучами – но Генриетты не застал. Сердце неприятно кольнуло: они, конечно, не договаривались, но все равно…
Битали подкрепился, поднялся из подземелья в коридор первого этажа, свернул налево, дошел до заложенной кирпичом арки – за которой, если верить Генриетте, скрывался бездонный колодец, снабжающий школу водой, а заодно всегда готовый погубить незнакомого с замком лазутчика, – «протек» сквозь стену слева от него, миновал темную каморку, заваленную граблями, ведрами и лопатами, и оказался снаружи. Впереди, примерно в полумиле, за ровными огородными грядками, возвышался Тихий лагерь, похожий на взбитую из земли пузырчатую пену. Но юноша повернул влево, прошел вдоль стены и оказался в просыпающемся парке, только-только разворачивающем бутоны на клумбах, подающем первые птичьи трели и только-только поднимающем фонтанные струи. По пустым дорожкам Битали спустился почти к самому болоту, повернул к лабиринту из кустарника и раздвинул ветви плакучей ивы.
– Ты представляешь, – сладко потянулась Генриетта. – Сегодня я проснулась здесь. Не знала, к чему такое может быть? И тут пришел ты…
Ее поцелуи были по-прежнему сладкими и желанными, пылкими, приятными. Но того непонятного колдовского наваждения, какое Битали испытал вчера, он больше не ощущал. Ему было хорошо, ему было радостно. Но первый поцелуй в жизни человека, судя по всему, случается всего лишь раз – и от этого понимания Кро стало немножко грустно. Первое прикосновение, первый поцелуй – больше он не ощутит этого ни с кем и никогда.
– У тебя что-то случилось? – забеспокоилась Вантенуа. – Ты какой-то не такой.
– Посторонние мысли… – Юноша пригладил ее волосы. – Ты всегда спишь в спортивном костюме?
– Нет, – хихикнула девушка. – Просто у меня возле замка есть тайник. Всегда боялась проснуться снаружи и потом пробираться в школу не пойми в чем. Вот и пригодился. А тебе так хочется увидеть, в чем я сплю?
– Я очень любознательный…
– Право на такие тайны еще нужно заслужить, – засмеялась Генриетта, пока Битали целовал ее шею.
– Я стараюсь…
– Не там стараешься. Твои три десятка баллов за один день смогли сразить разве что рыжую. Да и та, наверное, скоро возьмет реванш.
– Кого? – не понял Кро.
– Аниту, ту что Горамник. Наша зубрилка, лучше всех учится… Училась. Ее вчера чуть удар не хватил! Она ради каждого балла днями напролет пыхтит, а ты три десятка разом сорвал. Бедная деточка, как она возмущалась… – Сочувствия в голосе девушки не ощущалось. – Все стены слюной забрызгала. Как она для тебя проклятия не сотворила, просто удивляюсь! Потому я за ней весь вечер и приглядывала. Боялась, придется выручать. А ты что делал?
– Ты не поверишь, – оторвался от полуобнаженных плеч Битали, – уроки учил. Ты меня осуждаешь?
– Смешной ты, – запустила Генриетта пальцы юноше в волосы, запрокинула его голову, и губы их снова слились. И снова, и снова… А потом они помчались со всех ног на урок, уже в самые последние минуты.
Правда, Битали, как оказалось, торопился зря. Сэр Ричард Уоллес, войдя в зал гендерных искусств пружинящей походкой, первым делом нашел его среди учеников и вскинул меч:
– Мсье Кро! Я только что проверил владения мадам Фре и убедился, что у вас по-прежнему нет тотемника. Если вы думаете, мсье, что недавние успехи на дуэли или в схватках с болотными тварями освобождают вас от соблюдения школьных правил, вы глубоко заблуждаетесь. Ученикам, не имеющим тотемника, посещать занятия по гендерным искусствам запрещено. Вы можете в свое удовольствие умирать на поединках или в собственной постели, но у себя на уроках я подобного не допущу. Выход в конце зала, мсье Кро. Рад был вас увидеть!
Пристыженный Битали выскочил из-под кровли северного корпуса, ушел в башню Кролик и упал на постель. Здесь он и наверстал недостающие часы сна, столь беззастенчиво воруемые у него вороном недоморфа. Если бы не забежавший за учебниками Надодух – юноша проспал бы и математику, а заодно и обед.
Третий урок принес Битали очередную неприятность. Это было естествознание – предмет не самый любимый для урожденных магов, но зато не особо сложный. Однако на сей раз вечно расхристанный профессор Налоби явился в новеньком бархатном костюме, в ярко начищенных, серебристых туфлях и в бархатном берете с длинным петушиным пером.
– Мои вам всем поздравления, мой дорогой пятый курс! – прошелся он между партами походкой сэра Ричарда Уоллеса. – Вот и настала для вас для всех пора взрослости. Счастливый год четырнадцатилетия, что разделяет безответственных детей и взрослых личностей. С этого года вы станете отвечать за свои поступки равно взрослым магам, с этого года вы впервые узнаете тайны, доступные лишь совершеннолетним людям. С сегодняшнего дня вы заканчиваете начальный курс обучения и приступаете к постижению высших знаний!
Филли Налоби пробежался по классу, словно волновался больше учеников, театрально всплеснул руками:
– Магическая сила! Магическая сила позволяет вам подчинять себе живой и неживой мир, менять его, перемешивать по своему произволу. Магической силой насыщены ваши волшебные палочки, боевые и защитные амулеты, магическая сила оберегает ваши тела от смертельных ран. Откуда берется она? Для получения и накопления оной в амулетах существуют два основных метода. Наиболее практичный состоит в высасывании силы из окружающего мира, из мелких живых существ: растений, насекомых, животных. В каждом из них сила хоть и слабая, но есть и может быть при необходимости использована. Способ трудный, нудный, не всем доступный… – Учитель сочувствующе покачал головой. – Но только он дает чародею возможность ощущать присутствие силы, понимать ее, управлять ее движением и поглощать, концентрируя в пористых предметах. То есть в амулетах. В миру называемых амулетами. В просторечии… В просторечии… О чем это я? – окончательно запутался профессор.
– О втором способе получения силы! – подсказал Арно Дожар.
– Что? Ах да! Второй способ – это впитывание силы из окружающего мира.
– Про это уже говорили!!! – отозвалось сразу несколько возмущенных голосов.
– Тогда о чем не говорили? – удивился Филли Налоби и тут же спохватился: – Ах да, второй способ… Второй, – высокопарным тоном продолжил он, – это естественное нарабатывание силы организмом. Вы этого не замечаете, как не замечаете работу сердца или печени, но вырабатывание силы происходит постоянно. Именно эту силу вы используете во время уроков и при самостоятельной работе, она позволяет вам понимать суть заклинаний и творить мелкие чудеса. Мелкие – благо выработать много силы самостоятельно никто не в состоянии. И это хорошо! Ибо не позаботься природа о таком предохранении, неудачно
