китайские карпы. Звучала тихая музыка. Испанец любил Шопена, и его мелодии всегда тихонько наполняли дом, служа задним фоном для всех прочих звуков. Сам колдун обнаженным возлежал в шезлонге, рядом с журнальным столиком из некрашеной лиственницы.
– Шартрез? – Синеглазая Ирина, одетая только в приколотый к русым волосам голубой бант, уловила легкий кивок хозяина, наполнила бокал, после чего отставила бутылку, пригладила волосы господина. Испанец небрежным жестом скользнул у нее между ног, коротко стиснул грудь, после чего поднес к губам ликер, коснулся его кончиком языка, вдохнул сладковатый запах, отставил обратно.
Отказавшись ради бессмертия от горячего жаркого и легкого французского вина, отринув еду и питье, Испанец отнюдь не утратил способности ощущать запахи, различать тонкие оттенки вкуса – и с удовольствием предавался этим маленьким наслаждениям. Он утратил возможность вступать с женщинами в интимную связь – но не лишился чувствительности к их ласкам, а потому юная красивая невольница, хорошо зная свои обязанности, опустилась на колени и стала целовать его бедра, поглаживая бледные колени.
Мир жил, развивался, придумывал паровозы, машины и мотоциклы вместо лошадей, теплоходы и самолеты вместо старых добрых нефов, граммофоны, магнитофоны, телевизоры и лазерные проигрыватели вместо менестрелей – но отношения между людьми оставались все теми же, что и триста лет назад. Правда, если раньше рабынь брали на шпагу или покупали на торговой площади, то теперь их получали за долги, либо они сами отдавались в пленницы за пригоршню зеленых американских фантиков. Оно и проще. Если раньше приходилось думать, что делать с постаревшими или надоевшими наложницами, то теперь он просто переставал им платить – и пусть выкручиваются дальше как знают.
– Ну же, давай, давай! – привстал он с шезлонга, видя, как на плазменной панели, повешенной между пальмами, бело-синие прорываются к воротам. – Ну, давай… Бей!.. Мазила!!! – Испанец рухнул обратно на шезлонг, пнул невольницу ногой: – Пошла вон, надоела!
Одним из немногих изобретений, которые нравились выходцу из далекой Байонны, были телевизоры и футбольные трансляции. Но вот беда – старые и новые удовольствия никак не совмещались. Разве можно спокойно предаваться мирным утехам, когда «Зенит» уже в который раз безнадежно проигрывает?
– Пошла отсюда! – рыкнул Испанец, схватил бокал и жахнул им о мраморный пол: – И убери здесь! Осколками весь пол завален.
Однажды колдун не удержался и вытянул-таки «Зенит» в чемпионы страны, аккуратно насылая порчу по очереди на каждую команду-соперника. Но в дальнейшем такое развлечение показалось ему скучным. Он хотел, чтобы питерские футболисты выигрывали сами. Между тем, они почему-то не разделяли его желаний. Испанцу хотелось прямо сейчас, не сходя с этого места, испепелить всех футболистов одной шаровой молнией – но кто тогда станет играть за его команду?
– Подлые шакалы! – выругался он, попытался встать, но вовремя вспомнил про разбросанные на полу стекла и снова откинулся на подголовник шезлонга. – Ну, смотрите у меня, – пробубнил себе под нос колдун. – Если не забьете хотя бы два мяча – сделаю вам в команде два инфаркта. На кого выпадет, по жребию.
Внезапно несколько раз громко факнула сирена сигнализации, после чего в углах помещения тревожно замигали синие лампочки. Испанец выругался: вот не нашлось какому-нибудь бомжу другого времени к нему во двор забраться. Под кустиком, видно, захотелось переночевать. Или окна открытые поискать. Ладно, охрана разберется – зря, что ли, он «Скифу» каждый месяц за двух бездельников у входа платит? Им вроде даже пистолет один на всех выдан. Тем более, что сине-белые, словно расслышав далекую угрозу, перехватили мяч и дружно ринулись в атаку.
– Ну, давайте, давайте, паршивцы! – привстал на шезлонге Испанец.
Со стороны черного хода послышался истошный вопль невольницы, перешедший в булькающее хрипение. Это было уже серьезно. Правда, импульса освобождения жизненной энергии колдун не ощутил – значит, горла Ире никто не рвал, просто сознание потеряла.
– Проклятые охранники… – Испанец покосился на «тигровую лапу», лежащую у стеночки декоративного пруда, снова на экран, опять на лапу. Зенитовцы отчаянно атаковали, привлекая к себе внимание, не давая нагнуться за оружием. Двое защитников кинулись бело-синим навстречу, нападающий дал пас на другой край поля, там мяч аккуратно принял еще зенитовец, вышел один на один с вратарем… Почти за самой спиной послышались тяжелые шаги, и Испанец, громко выругавшись, скатился с шезлонга, схватил «тигровую лапу» и выпрямился во весь рост:
– Ну, кто тут еще? – Покачал он древним китайским оружием, которое представляло собой три толстых стальных прута, остро отточенных, сваренных у основания, согнутых под прямым углом и разведенных на два пальца друг от друга. Садовник называл «лапу» «тяпкой» и ковырялся боевым оружием в земле, да и сам колдун под настроение иногда рыхлил ею землю под цветами или вяло растущими пальмами. И все же Испанец был уверен, что при необходимости без труда снесет этой «тяпкой» половину черепа какому-нибудь грабителю или вырвет пару ребер залетному рэкетиру.
Однако к нему пожаловали не те и не другие – обостренное обоняние колдуна ощутило смрад разлагающейся плоти, запах затхлости и вечной сырости. А уже затем он увидел выбредающего из-за кокосовой пальмы гостя. Вытекшие глаза, лохмотья кожи на лице и плечах, похожие на струпья клочья подсохших за время пути гнилых тряпок. Мертвец ничего не говорил, не спрашивал. Он просто тупо наступал на хозяина особняка, чуть повернув и наклонив голову, словно отыскивал его на слух.
– Давненько я не встречал таких тварей, – вздохнул Испанец. – Кто же тебя породил в этом тихом городке?
Мертвец попытался дотянуться колдуну до лица. Тот снисходительно усмехнулся, а потом прошел «тигровой лапой» гостю вдоль живота. Стальные когти впились в податливую плоть и вырвали крупный кусок склизкого мяса. Гость замычал, принялся тыкать вперед кулаками. Колдун чуть сдвинулся в сторону и снова взмахнул своим оружием, вырывая еще клок мертвечины. Боли его противник, естественно, не чувствовал, но это ничего не меняло: с оторванными руками и ногами он все равно много не навоюет.
– Вратарь падает, не доставая мяча, ворота пусты. Успеют ли зенитовцы воспользоваться таким уникальным шансом? – взревел в телевизоре комментатор.
– Проклятье! – Махнув «лапой» гостю по лицу и сорвав с него нос, Испанец перепрыгнул шезлонг, остановился перед экраном.
– Удар! Штанга! Еще удар… На два метра выше ворот! Какое потрясение для болельщиков!
– Идиоты!!! – схватился за голову колдун и тут же получил страшный пинок в спину, от которого перелетел невысокую стеночку и рухнул в пруд, едва не выплеснув наружу его величавых обитателей. – И этот еще тут…
Испанец поднялся и тут же упал обратно, уворачиваясь от смертоносного удара: мертвец завладел «тигровой лапой» и, даром что безглазый, действовал ею вполне уверенно.
– Кто ты такой? Кто тебя послал? – отплевывая воду, поинтересовался Испанец, выбираясь из прудика на другую сторону. – Кто тебе нужен?
– Альварадо Педро… – неожиданно соизволил ответить мертвец.
– Глупый вопрос, – укорил себя колдун. – Как будто непонятно, к кому он пришел.
Мертвец, вместо того чтобы обогнуть крохотный прудик по газону с фиалками, перешагнул бортик и, расплескивая воду, направился к хозяину дома. Рыбки моментально всплыли кверху брюхом, словно глотнули цианистого калия.
– Ну, какой паразит, – возмутился Испанец. – Сад истоптал, невольницу почти угробил, теперь рыбок потравил! Ладно, давай сделаем иначе, тупая мертвечина. Я здесь. Иди сюда. Тебе нужен Альварадо Педро? Я здесь.
– Я здесь! – заревел в ответ мертвец, ускоряя шаг.
– Правильно, – согласился Испанец, отступая к ведущим в дом раздвижным дверям. – Я здесь. Альварадо Педро.
– Альварадо Педро, – эхом повторил мертвец, следуя за хозяином дома.
Колдун, поминутно оглядываясь на гостя, остановился перед кабинетом, быстро настучал шифр на кодовом замке, повернул ручку. Мертвец, оставляя влажные следы на драгоценных персидских коврах, которыми был выстелен коридор, торопился следом. Время от времени он разрывал воздух перед собой трехзубым оружием.
