явятся.
– Надеюсь, не сегодня... – Парень сошел на чавкающую равнину, потоптался. – А сливать куда?
– Вон же ручей, чего тебе еще надо?
– Длины шлангов не хватит.
– Всего хватит, не бухти. Я вымерял. Кинем пару слег на траву, поставим между ямой и ручьем, как раз одна труба от ямы до помпы получится, а вторая – от помпы до ручья. А не хватит – и бородавка с ней. Мимо все равно не прольется.
– Ладно, Витька, уговорил. Отвязывай лопаты. Но если мы вместо клада колесо тракторное найдем, я тебя в этой яме и оставлю!
– Не дрейфь, все будет, как у белки в гнездышке – сытно и тепло. По пивку и вперед!
С лопатами ребята умели обращаться отлично. Волокнистый, размякший торф легко поддавался нажиму остро отточенных заступов. Большие комья улетали далеко в сторону, и яма углублялась даже быстрее, чем ее успевала заливать вода. Только уйдя почти по пояс, они наконец воспользовались помощью техники: извлекли из коляски глянцево-желтую мотопомпу, поставили прямо на траву, отчего-то забыв про слеги, кинули шланги – один в яму, другой к струящемуся через тропинку ручью, – залили через воронку воду, чтобы заполнить всасывающую трубку, одним рывком кикстартера завели. Отметили успех еще бутылкой пива – полуторалитровой на двоих – и снова взялись за лопаты. Теперь яма стала чистой, как аквариум: грязную от торфа воду помпа выплевывала наружу, а на замену сверху стекала уже чистая, отфильтрованная через травяную губку – сквозь плотно слежавшиеся стенки не просачивалось вовсе ничего.
– Паш, ты слышал? Вроде как звякнуло что-то...
– Глюки. Сквозь воду чего услышишь?
– Подожди, лопата уперлась. Шланг сюда подвинь! Сейчас грязь уйдет, посмотрим... О, черт! – Стоило перестать мутить воду, как на свет показалась украшенная огромным изумрудом рукоять... Рукоять чего – понять пока было невозможно. Все остальное еще скрывал торф. – Ешкин-мошкин-карабей! Да мы теперь миллионеры!
– Может, это стекло?
– Ты совсем сбрендил, дитя душистых прерий! Кто стекло будет в клад закапывать? И вообще, стекла тогда не было еще, говорят. Не придумали. А бриллианты дешевле железа были. Давай теперь аккуратно ковыряй. Как бы не сломать чего. Тогда хрен продашь.
– Сам понимаю, не дурак.
Парни, в азарте забыв про комаров и скинув куртки, принялись расчищать находку и вскоре освободили от грязи лежащего на спине человека. Он был в короткой меховой куртке, кожаных штанах и высоких сапогах, на поясе имелись сразу два ножа разной длины и кривая сабля, большой кожаный подсумок. Благодаря уникальным консервирующим свойствам торфяника, сохранилась каждая черточка его лица, усы, короткая бородка.
– Смотри, перстень золотой! Пуговицы, пуговицы с самоцветами! Блин, ты глянь, что на шее! Главное, не продешевить со всем этим. Такая пруха раз в жизни случается.
– Каждая ресничка на веках на месте! Офигеть! Того и гляди, глаза откроет и вста-а-а-а-а!!!...
...Духота стала нестерпимой, вдобавок он ощутил, как лицо заливает вода, открыл глаза и изо всех сил рванулся вперед, к свету... И сел. Сел, тяжело и глубоко дыша, наслаждаясь этим процессом. Воздух был прохладным, напитанным ароматами хвои, свежевспаханных полей, дыма – теперь как никогда ведун понимал, насколько прекрасен этот воздух. Ведь в царстве Мары никаких запахов не ощущалось. Все было пресным и однообразным, как картон. Здесь пели птицы и жужжали комары, здесь освежал лицо ветер и грело солнце, здесь было тепло и мокро... Даже чересчур мокро...
Середин наконец обратил внимание, что сидит в яме по пояс в воде, поднялся, выбрался наружу. Он находился в середине небольшой заболоченной низинки, спрятавшейся между двумя холмами. Рядом тарахтела мотопомпа, освобождая яму от воды, а заодно доказывая, что он попал именно туда, куда хотел – пусть и с вероятностью плюс-минус несколько лет. Импортные компактные помпы появились в России не так уж и давно.
Больше вокруг никого не было – хотя из леса доносились какие-то неясные далекие вопли, хруст веток, треск валежника. Видимо, вылезая, он спугнул каких-то зверей.
– Интересно, кто тут ковыряется? – удивился Олег. – Хотя, конечно, прекраснейшая из богинь обещала мне заклинание, которое вернет мне тело именно в нужный момент. А наложенные хорошим колдуном чары нередко действуют самым неожиданным образом. Приводя, разумеется, к нужному результату.
Он опустил голову, глянул на себя и чуть не застонал от ужаса. Все оружие – мокрое. Одежда, разумеется, тоже. Трут, кресало... Он открыл поясную сумку, вылил из нее воду и понял, что дальше можно не проверять. Ни трута, ни порошков, ни иных зелий у него больше нет. И еды, кстати, тоже. Никакой.
– Надо что-то придумать... – Он тряхнул головой. – Обязательно что-нибудь придумать.
В голову... тоже, кстати, мокрую... ничего не лезло.
Олег выбрался из болотины на солнечную прогалину – и вдруг увидел брошенный в кустах мотоцикл. Подошел ближе. Колеса выглядели вполне накачанными, рычаги стояли на месте, и даже ключ мирно торчал в замке зажигания.
– И чего он тут лежит такой неприкаянный? – снова огляделся по сторонам ведун. – Наверное, никому не нужен... Возможно, там просто кончился бензин?
Середин открыл крышку, заглянул внутрь. Нет, жидкость плескалась выше, чем наполовину. Проверил краник – открыт. «Урал» выглядел, пусть и старым, но вполне исправным.
– Наверное, влетел в кусты и вытащить не смог, – решил Олег. – Тропинка, вон, узкая какая. С коляской не проберешься...
Он поколебался, но заглянул в коляску, увидел рядом с бутылкой пива и копченой скумбрией брезентовый сверток, раскатал. Это, как он и думал, оказался набор ключей. Дальше все было просто: коляска крепилась к раме мотоцикла четырьмя болтами. Отвернуть – всего три минуты работы. К этому моменту как раз и пиво с рыбой кончились.
Вытащить тяжелого двухколесного «скакуна» из кустов Середину труда не составило. Все же не один год только руками и ногами приходилось обходиться, накачал. Дальше все было и вовсе просто: он включил зажигание, оседлал мотоцикл, пустил по тропке вниз по склону, «воткнул» вторую передачу. «Урал» коротко дернулся, взревел и легко взметнулся на холм за ручьем, помчался по тропе дальше. Олег дороги не знал, но очень надеялся, что тропа хоть куда-нибудь, но выведет.
И ошибся. На скорости от встречного ветра он продрог до костей – а лес все не кончался и не кончался. Спустя пару часов гонки Середин сдался – свернул на показавшуюся уютной поляну, заглушил мотоцикл и отправился в лес, заглядывая под кору, поваленные деревья и прочие уютные места. Вскоре Олег набрал с кулак тонких сухих прядей мха и охапку хвороста, сложил все в центре поляны, высек на трут искру, а когда тот загорелся – сунул прямо под низ сложенного шалашика. Пока он раздевался и развешивал одежду вокруг, валежник полыхнул, и теперь оставалось только дождаться, пока его привычный и удобный костюм просохнет.
Поддерживать огонь пришлось до утра. Зато на рассвете Олег оделся во все сухое, завел мотоцикл и помчался дальше, уже не испытывая особого дискомфорта.
Тропинка не обманула – через полтора часа вывела его прямо к автобусной остановке на асфальтированном шоссе. Под бетонным козырьком маялись три женщины. Значит, вот-вот должен был подойти маршрутный транспорт. Все же пригород, расписание. Олег оценил свое положение: бензин в баке не бесконечен, денег заправиться нет. К тому же – мотоцикл чужой и, по совести, его стоит оставить прямо здесь, где ходят люди, причем местные, и владельцу вскоре станет известно о находке.
Ведун глянул на себя в круглое мотоциклетное зеркальце, усмехнулся, покачал головой.
– Такого красавца сдадут в психушку при первой возможности. Придется отводить людям глаза и ехать домой зайцем. Да еще и еду воровать. Калинов мост мне это когда-нибудь припомнит. А куда денешься? – И он крутанул рукоятку газа.
Уже через мгновение жительницы деревни Буславец, ожидавшие автобуса на остановке «Двенадцатый километр», что находится на шоссе из Гориц в Велишино, наблюдали удивительную в своем роде галлюцинацию. Прямо к навесу для пассажиров выехал из леса на мотоцикле молодой мужчина в дорогих
