долгих девяти шагов.
Кирилл весь напрягся, сжимающие рукоять пальцы побелели от натуги. Ворон медленно пригладил свои смоляные волосы. Девушка, опустив глаза, пересекла комнату, подойдя к братьям. Законный правитель Каима вскинул руку, коснулся пальцем ее щеки и тут же отступил, улыбнувшись брату:
– Это она.
Раджаф поймал Урсулу за запястье, привлек к себе – и тут Аркаим резко опустил руку, словно высвобождая кистень, сделал быстрый полуоборот, разбрызгивая по полу струйку жидкости.
– Что ты делаешь?! – кинулся вперед Олег и врезался в прочную невидимую стену. Отлетел назад, снова кинулся к братьям и снова отлетел. – Отпусти ее!
Раджаф покачал головой и правой рукой прижал девушку к стене, наполовину закрывая ее своим телом.
– Тебе не повезло, иноземец. Ты оказался слишком глуп.
– У вас на стенах отличные заклинания, чужеземец, – весело пояснил Аркаим. – Они не пропускают сюда никаких магических существ. И мешают даже заглянуть внутрь. Вот это, – указал он пальцем на пол, – то же самое, но сделанное мной из обычной воды, птичьей крови и крысиного хвоста. Правда, через эту стену вы можете смотреть. Но мы не против. Правда, Раджаф?
– Ты слишком жаден, смертный, – кивнул каимовский узурпатор. – Мы встретились с Аркаимом и решили, что глупо разоряться ради столь жалкого существа. Мы все же братья и сможем решить наш спор сами. Не позволяя наживаться чужакам.
Олег попытался наскочить на эту стену снова – и опять безуспешно. Ворон подступил не спеша, нажал ладонью – с тем же успехом.
– В конце концов, Врата Смерти можно открыть вдвоем, – добавил правитель Каима.
– Не откроете, – зло бросил Середин. – Раньше глотки друг другу перегрызете.
– Значит, откроет один, – невозмутимо ответил Аркаим. – Идем на крышу, вертолет вот-вот появится. У этих жалких глупцов вся охрана внизу. Не помешают.
Раджаф вдоль стенки двинулся к двери, толкая туда же Урсулу.
– А-а-а! – внезапно сорвался с места Кирилл, вскинул саблю и бросился на Аркаима.
В первый миг тот не дрогнул, но когда парень миновал запретную для колдунов черту, на его лице появился испуг, и он шарахнулся назад, с силой врезавшись спиной в девушку и своего брата.
Кирилл нанести удара не смог: занесенная над головой сабля уперлась кончиком в потолок. Спохватившийся Аркаим быстро выбросил вперед руку, прямым ударом в челюсть опрокинув реставратора на спину. Но что-то уже изменилось. В тот миг, когда два мага и Урсула стиснулись вместе у стены – что-то произошло. В первый миг ведун даже не уловил, что. Но когда Аркаим потянулся к флажку замка, спохватился. Крест больше не обжигал его руку. Он стал чуть тепленьким, словно в комнате не осталось никого, кроме него и старого Ворона. Их ловушка все-таки сработала!
– Ты неправильно пользуешься саблей, – сказал он Кириллу, подбирая с пола клинок. – Ею не бьют, как топором. Ею режут. Вот так...
Он сделал выпад и тремя быстрыми движениями нарисовал Аркаиму на спине знак «Зорро». Куски пиджака и рубашки свесились вниз, правитель Каима дернулся вперед и развернулся. Обнаружив Олега на расстоянии вытянутой руки, он открыл было рот, но так ничего и не произнес, только глаза выпучил.
– Я тебе уши отрежу, – ласково предупредил его Середин, а клинок перепрыгнул к горлу Раджафа и чуть вдавился в кожу, вынудив того отступить.
Кирилл вскочил, бросился между братьями, обнял Урсулу и вытащил ее в центр комнаты.
– Что происходит? – настала очередь изумиться Аркаиму.
– Исполнилось одно древнее пророчество, знать о котором вам совершенно ни к чему. – Ведун отступил на два шага, дабы держать обоих опасных гостей в поле зрения и иметь возможность парировать какой- нибудь подлый выпад. – Господа, вынужден вас уведомить, что вы оба нарушили условия аукциона. Посему торги отменяются. Попрошу вас покинуть зал.
Раджаф оскалился, вскинул руку... Ничего не произошло. И это явно обескуражило властелина Тибета.
– Слышите? – навострил ухо Олег. – Похоже, сюда двигается какая-то вертушка. Думаю, это за вами, господа. Ступайте, транспорт подан. Я уже тысячу лет мечтаю раскрошить вас в бефстроганов. Не искушайте меня без нужды. Могу не устоять перед соблазном.
– Мы еще встретимся, смертный... – Аркаим наконец справился с замком.
– От такого слышу, – не сдержавшись, весело огрызнулся Олег.
– Я вернусь, – пообещал Раджаф и вышел за ним следом.
– Возвращайся, – согласился Середин. – Только что ты теперь сможешь?
Он выглянул на лестницу. Убедился, что братья ушли наверх. Но саблю спрятал только после того, как удаляющийся гул сообщил, что они улетели.
– Что будет теперь? – спросил Кирилл, все еще сжимающий Урсулу в своих объятиях.
Девушка промолчала, прижавшись к его щеке и глядя на Олега щенячьим взглядом.
– А что должно быть? – пожал плечами ведун.
– Что дальше?
– А что?
– Чадо ты мое, чадо, – покачал головой Ворон. – В случаях сих говорить надобно: «Совет да любовь!» А еще: «Долгих лет и многих детишек!» А не чтокать, как лягушка на болоте. Давай, сказывай. Что из тебя каженное слово выжимать надобно!
Олег свернул к плите, спрятал саблю в тубус, потом приблизился к парочке и ткнул реставратора в плечо:
– Да, парень, рубака из тебя хреновый, прямо скажу. Не богатырь. Но храбрость все же проявил, не сломался. Мыслю я, в принцы годишься. Доказал. Быть по сему! Урсула, а ты как? Наградой быть согласна? Коли решишься, назад ничего не воротишь...
Девушка несколько раз торопливо кивнула. Потом осторожно выбралась из рук Кирилла, подскочила, поцеловала его в щеку:
– Спасибо тебе, боярин Олег. За все спасибо! – И тут же вернулась в объятия суженого.
– Коли так, – вздохнул Середин. – Чего там говорить надобно, Ливон Ратмирович?
– Совет да любовь, тетеря!
– В общем, пусть счастье никогда не покидает вашего дома...
И он быстро вышел из квартиры, пешком пошел вниз.
– Молодец, отрок, взрослеешь, – через этаж нагнал его учитель. – Я думал, ты на это так и не решишься.
– Ерунда, Ратмирович. Я с самого начала согласен был.
– Так я тебе и поверил! Нечто не жалко было с такой красоткой ладной расставаться?
– Жалко, чего врать! – остановился Середин. – Но мне-то с ней расставаться всего лишь жалко. А у них у обоих – любовь, судьба, жизнь. Зачем я ломать стану? Я бродяга, мне это токмо в тягость.
– Ой, неладное сказываешь... – прищурился старик. – Ой, юлишь... Я тебя, чадо, насквозь вижу! Нечто в сердечке так ничего и не екает?
– Екает, Ворон. Да не об том, о чем ты думаешь... – Он присел на перила лестницы. – Ты не поверишь... Ты не поверишь, но меня поцеловала прекраснейшая из богинь. Такого, Ратмирович, не забыть. Она была... – Середин лишь мотнул головой, не в силах подобрать слова. – Я вот даже думаю: может, не стоило им мешать? Может, пусть бы открыли эти проклятые врата Итшахра? Тогда бы я снова ее увидел.
– Ты чего несешь?! – От возмущения старик аж подпрыгнул и наградил ведуна звонкой затрещиной. – Ты чего сказываешь?! Балбес! Бороду отпустил, а ума не нажил! Нечто так мыслить можно? Дело ты сделал важное, для людей постарался, от беды большой спас. А богиня твоя от тебя не уйдет, появится. Они всегда приходят, коли с искренностью ждать станешь.
– Эта не придет, Ворон, – покачал головой Олег. – Ее власть, ее мир, ее время остались далеко позади. Больше я ее уже не увижу. Совсем. Ни-ко-гда.
Примечания
1
