— Подай на меня жалобу в Страсбург. — Даже не видя ее лица, Варнак ощутил, что первая леди города довольно ухмыльнулась. — И не забудь, что начинать нужно с заявления в местное отделение полиции.
— Рома, это ты?! — услышал он голос «конопушки». — Рома, ты цел, ты жив?!
— Конечно, Юля! — Он заторопился вслед за хозяйкой, спустился с лестницы — и тут же оказался в объятиях девочки, отличимой от мамы лишь горьковатым ароматом полыни на фоне въевшегося французского парфюма.
Мог бы, кстати, и раньше догадаться.
— Ты жив, Рома! Жив! — обнимала и целовала его в щеки «конопушка». — Как же я тебя люблю!
— И я тебя люблю, Юленька… А что цел — за то маме твоей спасибо. Если бы она не предупредила о засаде, пришлось бы худо. Можно сказать, спасла. — Он разжал руки и чуть наклонился, чтобы девочка достала ногами до пола.
«Конопушка», отпустив его, отошла к Алле Альбертовне и тоже обняла:
— Я знаю, мама, ты хорошая. Я тебя очень люблю.
— И я тебя люблю, девочка моя… — Голос местной правительницы дрогнул, она поцеловала Юлю в щеку. — Крепко-крепко люблю. Как хорошо, что сегодня ты рядом со мной…
— И я по тебе соскучилась, мамочка, — вполне прямолинейно признала «конопушка» и высвободилась из объятий: — Рома, а когда мы поедем обратно в ашрам?
— Посмотри на меня, Юленька, — развел руками Варнак. — Мне даже на улицу выйти не в чем!
— Давай дадим тебе что-нибудь из папиных вещей. Их много, он не обидится.
— Из папиных вещей? — Варнак перевел взгляд на Аллу Альбертовну, но та колдовала с кофеваркой, не обращая на него внимании. — Вот, значит, как? Королева замужем? Проклятье! А мне почему-то казалось…
— Он в Москве, в системе Госрезерва работает, — не стала отпираться женщина. — Развод вреден для карьеры. Да и в финансовых делах лишняя помеха. У нас сохранились очень крепкие дружеские отношения. Не видим смысла разводиться.
— Папа хороший! — подтвердила «конопушка». — Я его очень люблю.
— Кофе мне одной варить, или еще кто-то будет? Не знаю, простите, чего там ваша вера требует…
В соседней комнате заиграла марсельеза. Алла Альбертовна пошла туда, послышался короткий писк телефона. Варнак навострил уши, но даже он не услышал, о чем там сообщали мэру в такую рань. Доносились только ее лаконичные ответы: «Да… да… да… Нет, раз уж не получилось, тогда не надо. Найду другие способы воздействия. Да… Да. Перезвоню». Она повесила трубку, вернулась к столу и остановилась перед гостем:
— Что ты там вчера перед отъездом говорил, Ерема? Ну, про ужас ночи, простых смертных и повелителя тьмы?
— Ерунда, — отмахнулся Варнак. — Так, пыль в глаза пускал.
— Мама, он маг и хозяин полуночного зверя, — сходу заложила друга Юля, старательно выгребая ложкой йогурт из коробочки. — А еще он умеет накладывать смертоносные проклятия.
— Ерема, я жду объяснений!
— Неужели ты во все это поверишь, королева? — как мог наивнее улыбнулся Варнак.
— Да плевать всем, верю я или нет! — Голос Аллы Альбертовны стал жестким, как шкура акулы. — У меня в районе уже два случая нападения оборотня на людей! Мне что теперь, экзерсиста за счет областного бюджета вызывать?
— Глупости все это, суеверия, — поспешил откреститься Варнак.
— Шесть свидетелей и заключение врачей — это «суеверия»? — не отводила от него взгляда глава города.
— Подумаешь, в деревне кого-то собака покусала, — пожал плечами Еремей. — У страха глаза велики, мало ли чего в темноте померещилось… — Он подумал и добавил: — И потом, она больше не будет. Ты же знаешь, оборотень проявился вынужденно, из чистой самообороны. Кстати, только что во двор вошла какая-то женщина. Калитку ключом открыла.
— Откуда ты знаешь?
— Какая разница? Шагает к дому, перебирает связку. Бедра широкие, грудь большая, волосы каштановые, пальто страшное, синее и до пят. Это ничего, что я тут в одном полотенце сижу?
— Домработница… Почему сегодня, ведь через день должна? — Леди мэр на пару секунд прикусила губу: — Ладно. Потом разберемся. Иди наверх, сейчас поднимусь.
Она пришла минут через пять, бросила на постель синий костюм, рубашку и галстук:
— Вот, попытайся влезть. Коля постройнее будет, но этот, вроде, ему велик был. Сорочка вообще, как на чучеле висела. Бабушка не в размер подарила.
Рубашка и вправду оказалась в самый раз, а вот брюки и пиджак на Варнаке не сходились.
— Ерунда, — решила Алла Альбертовна. — Пиджаки мужчины и так никогда не застегивают, а брюк в машине не видно. Не будешь вылезать — никто и не увидит.
— В какой еще машине?
— Посидишь за рулем сегодня. Пусть посмотрят, кто у меня водителем. Сами поймут, что мы смогли договориться, и что вопрос закрыт.
— А мы смогли?
— В обед отвечу.
Короткая поездка на престижном «Ауди» с сиденьями из перфорированной кожи, отделкой из вишни, кондиционером, круизконтролем, встроенной «джи-пи-эс» и аудиосистемой, настолько мощной, что хозяйка опасалась ее включать, доставила Варнаку больше удовольствия, нежели труда. Вот только, доставив мэра на работу, выйти из этого великолепия он по понятным причинам не смог. Так и остался сидеть в прохладе и комфорте, словно цепной пес возле будки из красного дерева. Еремей даже успел задремать, когда в окошко тихонько постучали.
— Игорь Викторович? — опустил он стекло. — Какая приятная встреча! Как заявка? Успели подать вовремя.
— В этот раз тебе повезло, мальчик, — тихо сказал мужчина. — Но на будущее запомни: у тебя слишком длинный язык. От этого может пострадать шея.
— У меня не только язык, у меня еще и руки длинные, — усмехнулся Варнак. — Захотите прославиться красивым некрологом — обращайтесь. Всегда раз помочь хорошему человеку.
— Ты, кажется, слишком много о себе возомнил, малыш? — наклонился ниже Игорь Викторович. — Хочешь узнать свое место?
— На своем месте, — вздохнул Варнак, — я единственный, кто считает, что смертных убивать нехорошо. И что с вами проще договориться. Но вы можете попробовать от меня избавиться — попутного ветра. Мне не страшно — вам приятно. Вот только Аллу Альбертовну жалко. Она так просила, чтобы у нее в области никаких странных ЧП больше не случалось. С другой стороны, спросить за свежую тушку с меня она уже не сможет. Так что вперед — и шашки наголо. Будет весело.
— Только ради Аллы тебя и пожалею, — оставив последнее слово за собой, отступил Игорь Викторович. Но настроение у него явно испортилось.
Вскоре вернулась и госпожа мэр, плюхнулась на пассажирское сиденье:
— Поехали! Сперва в «Евробут» — купим тебе одежду по размеру, — потом где-нибудь перекусим и о твоем деле переговорим.
— Нет, — покачал головой Варнак.
— Что «нет»? — не поняла Алла Альбертовна.
— Никаких шопингов и веселий, — отрезал Варнак. — Я знаю, что ты королева, что можешь себе позволить любую вольность и любую щедрость. Так вот, запомни раз и навсегда. Мне не нужно от тебя никаких подарков, никаких праздников, никакого снисхождения и никакого покровительства. Я не хочу от тебя ничего, кроме твоих глаз, твоих губ, твоих прикосновений и твоей страсти. Даже свой лес я намерен отвоевать силой, а не выклянчить от твоей щедрости. Все ясно?
