– Пустяки: небольшой скандал в амбулатории. Разодрались две женщины.
Господин Баррье отпустил наконец руку своего будущего тестя и подошел к своей невесте. Стоя перед девушкой, он сперва окончил фразу:
– …Разодрались две женщины, и надо было препроводить их в участок.
Потом – в виде приветствия:
– Сегодня было ужасно жарко, не правда ли? Сейчас же вслед за этим отправились в столовую.
– А приятель Бернар? – спросил господин Габриэль Баррье.
Приятель Бернар соскучился ждать в гостиной и сел за стол.
– Я видел список наград в школе, – объявил господин Дакс. – Он получит пять первых наград и две вторых.
– Молодец! – восхитился господин Баррье.
Он расцеловал в обе щеки молодца, который так ловко разыгрывал скромника, что можно было ошибиться.
И все уселись за стол.
Господин Габриэль Баррье, практикующий врач, – прием на улице Президента Карно, от двух до четырех ежедневно, – тридцати лет от роду, рост шесть футов два дюйма, и белокурая борода, спускавшаяся почти до пояса. При его олимпийской красоте, при его фигуре ярмарочного атлета, ему скорее подходили бы роли героев авантюрных повестей, нежели роли героев романов – Портос, а не Тиренс. В каждой из этих ролей можно понравиться девушкам. Но господин Баррье не хотел ни той, ни другой роли. Как врач, он плевал на все то рыцарское и героическое, что может представиться во врачебной практике, и беззастенчиво заявлял, что исцеление больного только средство, а цель всего – гонорар. Как жених, он считал самым выгодным больше ухаживать за отцом и матерью, чем за невестой. С другой стороны, барышня Дакс не была настолько дерзка, чтоб жаловаться на это, – будучи довольна уже тем, что доктор Габриэль Баррье захотел жениться на ней.
– Так, значит, – сказал господин Дакс, разворачивая салфетку, – две женщины подрались в амбулатории?
Господин Баррье широким жестом изобразил, что он умывает руки, подобно блаженной памяти Понтию Пилату.
– Ну да! Чего же вы хотите, они были пьяны. Алкоголизм, вечно алкоголизм!..
Господин Дакс скривил длинное, острое лицо и сказал:
– Правящим классам необходимо вооружиться строгостью, чтоб очистить простонародье от его пороков.
Госпожа Дакс незамедлительно вспылила:
– Оставьте нас в покое с вашим очищением! Если бы вы не отняли у народа его веры, он не был бы так испорчен, а теперь вы уже ничего не поделаете!
Она ненавидела фразы мужа, и в особенности ненавидела его гугенотское, исключительно внутреннее, благочестие. Из чувства протеста и вызова она с шумом отправлялась два раза в неделю к обедне, хотя, по правде сказать, была не слишком верующей. Господин Дакс сухо упрекнул ее в этом.
– Ваш народ был не более религиозен, чем вы сами! Суеверие – не вера.
– Черт возьми! – заявил доктор Баррье, который был тонким политиком. – Черт возьми! Вот это суп, так суп! Папаша Дакс, такой кухни, как у вас, нет ни у кого.
Барышня Дакс безразлично молчала по привычке. Господин Баррье внезапно обратился с вопросом к своему шурину:
– Ну а ты, старина Бернар! Ты, значит, увозишь от меня в Швейцарию мою невесту? По крайней мере, ты доволен?
– Очень доволен, – сказал Бернар прочувствованным тоном. – Школьный год выдался трудный, господин Баррье! Но вы ведь приедете к нам туда?
– Если смогу, голубчик! Ведь ты знаешь, врач – это то же, что торговец шелком. Спроси у папы, легко ли урвать даже два дня, чтоб поехать на дачу?
Господин Дакс поднял голову и с гордостью оглядел своего сына и жениха своей дочери – оба они были трудолюбивы.
– Большой прием сегодня, Баррье?
– Так себе! Как обычно. Но дела пойдут лучше, папаша Дакс, когда мы после свадьбы переедем в другой квартал.
Барышня Дакс робко улыбнулась и подняла глаза на жениха. Но жених, занятый проектами расширения клиентуры, был бесконечно далек от того, чтоб разводить сантименты.
– Понимаете, папаша, улица Президента Карно – это настоящая дыра. Заработать там можно, но заработок этот не будет ни обеспеченным, ни постоянным, ни верным. Чтоб иметь настоящий, крепкий успех, нужно быть дорогим врачом. А для этого нужно жить только в Беллькуре или на улице Ноай. Понимаете?
Господин Дакс прекрасно понимал. Он даже привел в качестве аргумента параллель из области торговли шелком. Разговор оживился. Барышня Дакс, которая старалась интересоваться им, не удивилась, уловив несколько выражений, слышанных уже на улице Террай в конторе, похожей на классную комнату, которыми обменивались занятые своим делом служащие.
Госпожа Дакс хмурилась и молчала.
Тем временем доктор Баррье не переставал занимать свою невесту:
